Покаяние

– Почему, по-твоему, ей, несмотря на столько задержаний, ни разу не выдвинули обвинения? Почему ее всегда отпускают еще до полудня? Если бы ты взялся почитать ее личное дело – а оно на нее имеется, – то увидел бы чистые страницы. Ни одной неверной наводки за девятнадцать лет.

– Девятнадцать? Получается, ей уже… – Эстратико прикинул в уме.

– Для тебя старовата.

Молодой полицейский вспыхнул, но промолчал.

– Она мне рассказывала об этом местечке, – продолжал Альсада, подняв взгляд. Бар «Ла Фаворита». Открыт в 1964-м. – Но я, само собой, напрочь о нем забыл за всей бумажной волокитой. Тут часто собираются водители. Хороший кофе. Заведение чуть менее популярное, чем «Тортони», да и цены пониже, а народу – поменьше. И до Конгресса рукой подать. Если конгрессмен вызовет водителя, тот сможет его забрать уже через пару минут. Местной дорожной полиции хватает ума не выписывать штрафы владельцам хороших авто. Но прежде чем мы займемся делом, скажи мне, что визит в квартиру к пропавшей оказался более плодотворным.

– Там тоже ничего.

– Ничего, сеньор, – поправил Альсада.

– Ничего, сеньор. – Эстратико снова достал блокнот.

Почему он не может запоминать информацию, как нормальный полицейский?

– По поводу здания могу сказать вот что. Черного хода нет. Есть въездная арка. Мраморная лестница. Балюстрада из темного дерева. Классический стиль, но после реставрации. У нее был…

– Есть.

Эстратико и ухом не повел.

– У нее есть лифт, на котором можно подняться из подъезда прямиком к ней в квартиру – только нужен специальный ключ. Еще я столкнулся с пожилой дамой, которая жаловалась на консьержа, мол, его нет с самого утра…

– Только не говори, что в камерах видеонаблюдения не оказалось пленки.

– Так оно и было, сеньор.

– А что насчет самой квартиры?

– Меня сопровождали зять с сестрой. Квартира просто огромная. С улицы она смотрится великолепно, но изнутри впечатляет еще сильнее. Вот только обставлена словно бы для человека постарше Нормы Эчегарай. Много антиквариата. В том числе очень и очень ценного. Множество дорогой мебели, глубокое кресло из черной кожи, деревянный шкафчик с виниловыми пластинками по моде шестидесятых, а внутри его – мини-бар, забитый до отказа… У нее даже ангостура имелась!

– Имеется.

– Имеется, – исправился Эстратико.

– То есть ты хочешь сказать…

– И последнее: я еще в гардероб заглянул.

О, эта тонкая грань между хорошим полицейским и хорошим охотником!

– Там сплошь женская одежда. Ни следа от ухажера, которого можно было бы зачислить в подозреваемые. Возможно, она унаследовала это жилье и лишь немного переделала его под себя. Очевидно, что она жила – живет – там. Одна.

– Спасибо. Вот только мы не очерк для модного журнала составляем.

– Не знал, инспектор, что вы их читаете.

– Эстратико… – одернул его Альсада, но не сдержал улыбки. – То есть ничего особо полезного для нашего расследования не нашлось?

– Ничто не указывает на то, что девушку в самом деле похитили.

– Понятно, – проговорил Альсада, давая подчиненному время осмыслить собственное заключение. Посмотрим, до чего он сам дойдет. – Значит, никаких следов…

– Нет, сеньор, – подтвердил Эстратико, постукивая по блокноту. – Честно сказать, такого порядка в квартире я в жизни еще не видел. Ни грязного стакана в раковине. Ни книги на прикроватном столике, даже ночного крема нет. Ни одного полотенца в корзине для грязного белья. Прямо хоть фотографируй для журнала о недвижимости. Будто она тут и не жила.

Если бы люди слышали, что они говорят.

– А тебе не приходило в голову, что отсутствие улик объясняется как раз тем, что кто-то их тщательно удалил?

– Хотите сказать, что…

– Да, Эстратико. Именно так. Этот кто-то знал, что мы придем их искать.

– Звучит разумно. – Молодой полицейский застыл, ожидая новых подсказок.

– Как бы то ни было. – Альсаду охватило нетерпение. Надо действовать быстро, пока тщеславный Галанте не прознал, что у них на руках дело о пропаже самой Эчегарай, и не забрал его себе. – Ты им объяснил?

– Что, учитывая ее социальный статус и имущественное положение, мы поставим это расследование в приоритет, задвинем все остальное и бросим все свои силы на поиски пропавшей? Или что ни в коем случае нельзя терять надежду, пускай следов нет и весьма маловероятно, что мы вообще сумеем ее отыскать, а если и сможем, то вряд ли живой?

Альсада улыбнулся:

– Надеюсь, ты выбрал более тактичные формулировки, Эстратико.

– Конечно, сеньор. Я даже не стал упоминать о ценах, какие предлагают на черном рынке за молодых красивых белых женщин. И какова продолжительность жизни тех из них, кто попадет на этот рынок.

Альсада шумно сглотнул, невольно дернув кадыком. Смени тему.

– Пора сделать то, ради чего мы сюда и пришли.

– Сеньор?

– Мы обыщем машину.