Покаяние

– Конечно, конечно. – Альсада смущенно повиновался. До Паулы ему далеко.

А как бы поступила она, если бы отправилась на демонстрацию вместо него? Прихватила с собой в сумочке запас таблеток на всякий случай. Он украдкой улыбнулся. Видела бы она нас сейчас. Наверняка повернулась бы ко мне и сказала: «Ты быстро среагировал. Он в безопасности. Теперь думай, что делать дальше». Во всяком случае, в это хотелось верить. Альсада предусмотрительно расставил ноги пошире, чтобы его не сшибло людской волной, и расправил плечи, чтобы закрыть собой Соролью и чтобы продышаться.

Как же мне его отсюда вытащить? Не переставляя ног, Альсада вытянул шею, чтобы оценить обстановку. Они где-то в четырех кварталах от большой рождественской елки. Будь эта демонстрация согласованной, мэр непременно распорядился бы поставить там по меньшей мере одну машину скорой помощи. Но сегодня на это нечего и рассчитывать. Да и на то, чтобы пробраться с Сорольей сквозь толпу: слишком много понадобится силы – непростительная растрата, если окажется, что никакой машины по ту сторону нет. Значит, елка – не вариант. Можно пойти в другую сторону – повернуть назад и отыскать машину. Но, опять же, сюда они добрались примерно за час, при том что шли вместе с толпой. А если пойдут против нее, то и времени понадобится вдвое больше. Да сможет ли Соролья вообще идти? Альсада его не донесет, это уже ясно. Что один, что другой вариант осуществимы лишь при условии, что племянник сумеет стоять на своих двоих и что посреди пути у него не случится еще одна паническая атака. А отправиться за подмогой в одиночку – значит оставить его одного; а как дальше пойдет демонстрация, неизвестно. Она бы и сейчас смела Соролью, не будь Хоакина рядом. Тупик. И это еще слабо сказано. Полная ж… погодите-ка.

Альсада достал из кармана брюк телефон. Слава богу. Ну-ка, посмотрим. Можно позвонить Пауле – именно так он и поступал в трудные минуты. Вот только из дома она им ничем не поможет, а до центра города ей не добраться. Так зачем ее тревожить? Нет. Пусть остается в неведении, во всяком случае, пока он не составит план. Мне нужен… Кто-нибудь крепкий, молодой и настолько политически неравнодушный, чтобы сегодня выйти на улицу. Или попросту изнывающий от скуки. Вот только в списке контактов Альсады никто под это описание не подходил – большинство друзей и знакомых либо уже вышли на пенсию, либо собирались, как и он сам; наверняка все они сейчас сидят дома и попивают мате, ни капельки не интересуясь новостями. И тут его осенило: Эстратико!

Невнятные крики вдалеке. В паре шагов от Альсады какой-то мужчина поднял над толпой радиоприемник.

– Внимание! – крикнул он, прибавляя громкость.

А это, случайно, не тот незнакомец, который ему помог? Инспектор был в сомнениях. По радио передавали репортажи о демонстрациях в других частях города. В Палермо, Бельграно, Альмагро, Кабальито, даже в Боэдо и в Вилья-Креспо жители высыпали на улицы, чтобы протестовать против военного положения. Альсада вытянул шею и напряг слух, и тут сообщили о столкновениях у Каса-Росада. Ну конечно. Полицейским отдали приказ разогнать протестующих на площади Мая – возможно, именно это решение станет последним в череде провальных затей правительства, – но они столкнулись с ожесточенным сопротивлением. Толпа взревела, услышав весть о десятках раненых. Остается надеяться, что накал скоро спадет. С обеих сторон. Больше не хочется слышать этот звук, звук удара дубинки по телу.

Да, пожалуй, с учетом обстоятельств Эстратико – лучший вариант. Хотя и тут есть свои минусы. Звонить подчиненному посреди ночи и просить о личной услуге? После такого Альсада по меньшей мере будет перед ним в долгу. А с другой стороны, что такого страшного может стребовать с него полицейский? Инспектор ведь сумел свыкнуться и с куда более пугающей угрозой – обязанностью оказать ответную услугу Вукичу, гильотиной висящей над ним вот уже двадцать лет. Хоакина останавливало другое: необходимость посвятить Эстратико в подробности своей личной жизни. Он глубоко вздохнул. Эстратико придется держать язык за зубами. А какие еще варианты? Он взглянул на правую ладонь. Стоило сосредоточиться, и он, даже спустя столько лет, ощутил в ней покалывание, как в тот день, когда он ударил Галанте. Альсада поймал себя на злорадстве и поспешил его заглушить. Эстратико не похож на домоседа. Если повезет, он тоже окажется в центре. Может, даже совсем близко. Сейчас все выясним.

– Кому ты звонил? – спросил Соролья, пытаясь подняться.

– Останься тут, хорошо? – Слова инспектора прозвучали как приказ, а не как просьба.

– Не тете Пауле, надеюсь, – предположил племянник, по-прежнему сидя на земле.