Покажи мне дорогу в ад

— Господи, то-то я думала, что тебя уже где-то видела. Это был снимок в газете. Погоди, тебя зовут…

— Князь Генри Эстерхази, к твоим услугам!

— Правда князь? Мне что же, звать тебя ваше превосходительство?

— Не придуривайся, пожалуйста. Да, князь. Но гордиться тут нечем. Я ничего в жизни сам не добился, ничего не сделал. Живу как кактус в пустыне. Позавчера еще на яхте плыл. На «Сиракузах». Но пришлось на берег высадиться. Из-за морской болезни. Увидел тебя, ты улыбнулась чудесно, меня потянуло к тебе. И намеренья мои по отношению к тебе — самые несерьезные, какие только можно иметь. Вот как живет буржуазия.

— Поверь мне, все мужчины и женщины, которых я знала, хоть и любят детей и родителей, иногда даже любят свою работу, но при первой же возможности сменили бы свою жизнь на твою.

— Это печально. У меня даже автомобиля нет, есть только велосипед. Нет слуг. Нет ни золота, ни драгоценностей. А когда меня родители к себе приглашают, приходится есть вареную рыбу. С белым соусом. А я терпеть его не могу. И еще у меня есть кузен Ипполит, шовинист, расист и плейбой. Слава Богу, он сейчас воюет в Камбодже, а то бы он отбил тебя у меня. А моя невеста изменила мне с сыном колбасного фабриканта в нашем Аквариуме.

— В Аквариуме? Ха-ха-ха, а ты веселый!

— Посмотрела бы ты на меня три дня назад.

Рассказал Матильде про яхту. Про гостей герцога, про капитана-Нептуна, про доктора Шнабеля, про Кришну с его нэцкэ. Хотел рассказать и про посещение Морского управления, но вовремя передумал.

Матильда хохотала, не поверила, конечно.

— Я давно так не смеялась, как эти полтора часа, проведенные с тобой. Мне даже страшно. Я чувствую себя с тобой так легко, как будто ты мой старый друг или любовник. Нет, ни со старым другом, ни с любовником не бывает так легко и приятно, как с тобой. Почему, ответь! Мне даже жутко.

— Как мне говорила одна истово верующая монашка, спроси у того, кто все это… тут она показывала на чудесные виды, открывающиеся из окна монастыря… придумал.

— Вы, князь, заговорили загадками, как говорил судья вору, который на вопрос, что же вы сделали с изумрудным колье после того, как удрали из города, потупился и ответил — эту тайну никому не дано разгадать.

— Ловко!

— Научилась у тебя.

Болтая, подошли к фасаду собора Санта-Мария-Аннунциата. Матильда положила свои сухие смуглые ладони на теплые камни. Зажмурила глаза. Я нежно обнял ее и оторвал от стены.

Вошли.

И тут же были приятно удивлены — стулья были из помещения вынесены. Как нам объяснил стоящий при входе служитель, публике сегодня разрешалось свободно ходить по собору и рассматривать мозаику. Служитель вручил мне информационный листок и попросил показать ему подошвы нашей обуви. Остался этим осмотром доволен.

Я прошептал Матильде на ухо:

— Перед нами — растянувшееся на всю длину ротонды — Дерево Жизни. Покоящееся на слоне и слонихе. Это так бы искусствоведы сказали — «покоящееся». На самом деле пресвитер Панталеон, который сделал эту мозаику, не владел мастерством художника, поэтому огромный ствол Дерева не покоится на этих смешных слонах, он ни на чем не покоится. Просто снизу Дерева Панталеон положил как будто вырезанные из бумаги неумелым ребенком силуэты двух слоников. Тоже можно сказать про все многочисленные фигуры на этой мозаике. Удивительно неловкие изображения. Но именно это и делает этот бестиарий интересным и оригинальным. Панталеон был взрослым ребенком, верил во всю средневековую чушь. И в кентавров, и в Вавилонскую башню, и в Ноя, и в Александра Македонского, посмотри, вот он, тут. Александр. В ужасно смешных штанах. И с крошечными ножками. Летит в небеса. Держит в руках куски мяса, а глупые грифоны, хотя и все понимают, несут его все выше и выше.

— А это что такое?

— Это, как ты видишь, чудовище с четырьмя львиными телами, у которых на всех только одна голова. Но зато голова эта человеческая и с усами. Нижний лев из этого квартета стоит на гадкой рептилии, которая глотает другую рептилию, еще гаже.

— Ну и что это все символизирует?

— Силу и правоту святой католической церкви. Так тут написано. Я показал Матильде информационный листок.

— Может, четыре льва — это четыре Евангелия?

— Вряд ли. Традиционно, лев атрибут одного Марка. Скорее неправильно понятый монахом Тетраморф из видения Иезекииля. Изначальная четверичная структура, основа бытия. Четыре стороны света, четыре времени года…

— Понимаю. Боже мой, а что это за стройка?

— Это Вавилонскую Башню строят доисторические рабочие.

— А кто это с лодки падает головой вниз?

— Невежа, это Иона.

— А почему у кентавров две или, смотри, три головы?

— Скажи спасибо, что не четыре. Должно быть, это символы политеизма.

— Принято. А это что за мужик с бородой, на коленях?

— Ной. Видишь, строители с пилой. А тут — животные.

— А где ковчег?

— А вот этот ковер с дыркой — и есть ковчег. А этой Ной с голубком.

— Чудеса. А тут, посмотри, кит, а на нем две голые фигурки. Мужчина и женщина. Кто это?

— Это ты и я. Хочешь обнять ногами кита?

— Нет, я лучше обниму ногами тебя.