Похищение автобуса

- А затем, что тогда мы могли бы одеться во все белое, как снежинки, взобраться на эстакаду и спрыгнуть с нее на крышу автобуса. Автобус проходит под эстакадой, а мы - бух вниз, и на крыше! А что? Идет снег, а мы - просто-напросто две крупные снежинки… А уж с крыши как-нибудь да проберемся внутрь.

Инспектор уголовного розыска молча попыхтел трубкой, а потом задумчиво повторил:

- Прыгаем вниз, как две крупные снежинки, когда автобус будет проходить под эстакадой… Интересно!

- Да, но для этого нужно, чтобы была зима, а сейчас, как известно, лето! - вздохнул Макрев. - И то такое жаркое…

- Интересно, интересно! - словно про себя пробормотал инспектор. А потом оглядел внутренность своего автомобиля.

Сейчас я вам постараюсь описать, что там находилось, чтобы вы действительно уверились в том, что автомобиль этот был поистине необыкновенным.

Сразу же за сиденьем шофера в нем было устроено нечто среднее между небольшой театральной гримерной и магазином готовой одежды. С зеркалом, двумя табуретками, с разными полочками, на которых теснились десятки баночек с гримом и всевозможными помадами, пудрами и румянами, а также лежали парики - белобрысый парик младенца, светловолосый парик самоуверенного молодого человека, парик с профессорской плешью, парик с кудрявым казацким чубом, с девчоночьими косичками и еще всякие разные парики. На крючках была развешана одежда - мужская, женская, детская… Рабочие комбинезоны, черный дирижерский фрак, лохмотья бродяги, тирольское платьице с буфанчиками, малярский передник, весь заляпанный краской, гимнастическое трико… Стояли разные трости, зонты, всякие ботинки, туфли, кеды, сапоги и боты… Там еще были разнообразные головные уборы - кепки, фуражки, шляпы и даже пожарная каска, водолазный скафандр, огромные темные очки, искусственная борода, лыжи, виолончель, старинный фотоаппарат, метла и всякая другая всячина.

Я думаю, что у вас уже нет ни малейших сомнений по поводу синего автомобиля. Синий автомобиль инспектора уголовного розыска Пантифлюшека действительно был единственным в своем роде из всех прочих синих автомобилей, которых хоть пруд пруди на улицах нашего города… Сам же инспектор задумчиво смотрел на все это обилие реквизита и попыхивал трубкой, а сержант Макрев молча крутил баранку. Из опыта он знал, что инспектор обдумывает сейчас очень хитрый план, потому что каждый раз, когда он вот так, прищурясь, смотрел на собранный в их машине реквизит, в его голове рождался очень хитрый и очень умный план…

- Еще немного, и начнется магистраль, не так ли? - спросил инспектор сержанта.

- Так точно, товарищ инспектор!

- Ас магистрали свернуть некуда, кроме как к аэропорту?

- Точно, шеф!

Инспектор вынул изо рта трубку и произнес:

- Приказываю обогнать автобус. Нам нужно добраться до эстакады, пока он не свернул с магистрали.

- Есть обогнать автобус, чтобы добраться до эстакады, пока он не свернул с магистрали! - ответил сержант и резко нажал на педаль.

Мотор громко взревел, и машина с огромной скоростью помчалась вперед, оставив позади себя облачко черного дыма. Это был исключительно мощный мотор. Хотя с виду автомобиль был совсем обыкновенный - все, что скрывалось за этой обыкновенностью, было необыкновенным…

Машина инспектора Пантифлюшека неслась со скоростью сто пятьдесят километров в час!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Несчастье пассажира в выпачканной одежде

Вернемся же в наш автобус. Там царила мрачная тишина, прерываемая разве что ревом мотора да редкими вздохами пассажира в одежде, выпачканной машинным маслом. Редкими и тихими, но горестными вздохами!

- А вы что, протестовать не будете? - спросила Лидуся у грустного пассажира.

- Что ты сказала, извини, не расслышал? - встрепенулся тот.

- Я говорю, а вы протестовать не собираетесь? Нас уже все ругали… Все доказывали, какие у них важные дела срываются, если мы им не позволим уйти… Только вы один молчите.

- А мне все равно! - ответил грустный пассажир.

- Почему?

Пассажир в выпачканной одежде вынул из кармана гаечный ключ, бесцельно повертел его в руках, затем взял болт, который торчал из верхнего кармашка ковбойки, и с мрачным видом осмотрел его со всех сторон.

- Видишь ли, с некоторых пор жизнь потеряла для меня всякий смысл! - печально сказал он. - Я - конченный человек, я совершенно раздавлен, уничтожен! - И он схватился за голову обеими руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихо простонал:

- О горе мне! Горе!

Все повернулись к нему.

- Шофер, пожалуйста, остановите! - попросила Лидуся.

Шофер так сильно затормозил, что шины громко взвизгнули. Автобус резко остановился, все пассажиры чуть не свалились с мест, а товарищ Манчо Гюлеметов даже стукнулся головой о спинку переднего сиденья.

- Скажете, какая беда с вами приключилась, - участливо обратилась к грустному пассажиру Лидуся. - Если мы можем хоть чем-нибудь вам помочь, мы все сделаем! Если хотите, вы можете немедленно уйти… А может, вы куда-то спешите? Скажете, мы тут же вас туда доставим! Правда, товарищ шофер?

- Разумеется! - воскликнул шофер.