Читаем Похищение быка из Куальнге полностью

Похищение быка из Куальнге

— С тех пор, как ты из Куальнге пришелИ Медб противился, смел и зол.Для ее войска — считает она —Побоищем стала эта война.— Ты долго спокойного сна не знавал,Покуда стада от врага охранял!До света тебе приходилось вставать.Легко ль в одиночку сдерживать рать?!

Принялся тогда Кухулин. горевать и оплакивать Фер Диада, говоря:

— О Фер Диад, горе тебе, что ни у кого не узнал ты о моих доблестных деяниях и искусстве владения оружием до того, как сошлись мы в бою! Горе тебе, что Лаэг, сын Риангабара, не пристыдил тебя памятью о нашем детстве и дружбе! Горе тебе, что не послушался ты мудрого слова Фергуса! Горе тебе, что благородный, победоносный, ликующий, непобедимый в сражении Конал не выручил тебя. Ибо не следуют эти мужи наветам, желаниям, словам или лживым посулам прекрасноволосых женщин из Коннахта. Знают они, что не родится вовеки средь коннахтцев тот, кто сравнялся б с тобой в славных подвигах, владении разящим щитом, копьем и мечом, игре в брандуб и фидхелл, вождении коней и колесниц. Не сыщется теперь руки, так же разящей врагов, как рука Фер Диада, стройного побега. Красногубая богиня войны не проделает больше пролома в валах крепостей, полных блестящих щитов. Теперь уж во веки веков никому не судить и ни от кого не добиться Круаху такого согласия, как было с тобой, о краснощекий сын Дамана!

Поднялся тогда Кухулин и встал над телом Фер Диада. — О Фер Диад, — молвил он, — великую измену и предательство совершили ирландцы, отправив тебя на бой-поединок, ибо не легкое Дело сражаться и спорить со мною во время Похищения!

Принялся он говорить и сказал так:

Из-за предательства, о Фер Диад,Гибель твоя мне горше стократ!Ты умер. Я жив. Наш жребий таков.Не встретимся мы во веки веков!Когда мы жили в восточном краю,У Скатах, учась побеждать в бою,Казалось, что будем друзьями всегда,Вплоть до дня Страшного суда!Мил мне был облик прекрасный твойНежных ланит цвет огневой,Синяя ясность твоих очей,Благородство осанки, мудрость речей!Не ходил в бой, не получал ран,Гневом битвенным не был пьян,Рамена не прикрывал щитом из кож,—Кто на сына Дамана был бы похож!Как пал Айфэ единственный сын —С той поры боец ни одинНи красотой, ни силой, ни ловкостью боевойНе мог напомнить мне облик твой!Фнндабайр, дочь Медб, хороша,Но ты обманулся и в ней, спеша,Ибо никто остановить бы не смогИвовым прутом зыбучий песок.

Тут взглянул Кухулин на Фер Диада и молвил:

— Вот что, друг Лаэг, раздень Фер Диада, сними с него доспехи, и платье, чтобы мог я увидеть заколку, ради которой пошел он сражаться.

Приблизился Лаэг и раздел Фер Диада. Снял он с него доспехи и платье, и увидел Кухулин ляколку. Тогда, сокрушаясь и оплакивая Фер Диада, сказал он:

Золотая пряжка обернулась бедой.О Фер Диад! Боец молодой!Меткоразящий! Была крепкаИ победоносна твоя рука!Не счесть всех примет твоей красоты!Волосы твои были густы,До самой смерти, о Фер Диад,Твои стан был поясом тонким объят.Наша дружба, названый брат,Прекрасна, как ока твоего взгляд,Как щита твоего золотой узор,Как доска для фидхелл, что тешит взор!Увы! Воле моей вопрекиТы погиб от моей руки.Вовек не бывать бы битве той!Золотая пряжка обернулась бедой!

— О друг Лаэг, — сказал Кухулин, — разрежь теперь тело Фер Диада и освободи мое копье, ибо не могу я лишиться га булга.

Приблизился Лаэг, разрезал тело Фер Диада и освободил га булга. Увидел Кухулин свое обагренное кровью оружие подле тела Фер Диада и молвил:

Перейти на страницу: