О Фер Диад! Зачем, скорбя,Должен я окровавленным видеть тебя?Не смыть с оружия крови следы.На кровавой постели покоишься ты.Будь мы с тобою в восточных краях,Как в прежнее время у Скатах и у Уатах,Не были б губы свои бледны,Не были б мы оружием разделены.Помню, Скатах призвала нас.Был строг и ясен ее приказ:„Все вставайте на битву тотчас!Идет на нас Герман Гарбглас“.Милого Фер Диада взял я с собой,Луганда Щедрого, что рвался в бойИ сына Баэтана, сказавши им:„Навстречу Герману мы поспешим“.Сражение начал наш отрядУ скал над берегом Лох Линдформат.С Островов Победителей четыреста бойцовК нам присоединились в конце концов.Когда я и Фер Диад — храбрецДо крепости Германа добрались наконец,Сын Ниула был мной сражен,А сына Форниула сразил он.Снял Фер Бает голову с плечБлату, сжимавшему острый меч!Убил Лугайд славного бойца —Мугайрне, с Моря Тирренского пришлеца!Мне заплатили смертью своейЧетыре сотни грозных мужей.А Фер Диаду — германовой рати цвет:Дам Диленд и Дам Дремед!Крепость (над морем стояла она)Была нами полностью разорена.Живого Германа мы потомПривели к Скатах с широким щитом!Велела наша приемная матьСогласья и дружбы нам впредь не ломатьС прекрасным племенем Элг. С тех порМы чтили свято тот договор!Горька кровавая круговерть,Где повстречал сын Дамана смерть.Увы! Кровавую чашу другПринял из моих собственных рук.Если бы эллином был я! Вмиг,Услышав брата предсмертный крик,С жизнью своей расстался б и я!Мы вместе прервали б нить бытия!Настал поистине скорбный час!Воспитала Скатах обоих нас.Из ран моих сочится кровь,А ты не взойдешь на колесницу вновь.Настал поистине скорбный час.Воспитала Скатах обоих нас.Кровь сочится из ран моих,А тебя нет и не будет в живых!Настал поистине скорбный час.Вместе Скатах воспитала нас.Ты погиб, а я уцелел!Беспощадность битвы — мужей удел!— О Кукук, — сказал тогда Лаэг, — уйдем брода, слишком долго и так уж мы здесь.
— И вправду пойдем, друг Лаэг, — ответил Кухулин, — и все ж лишь игрой да забавой было доныне любое сражение и схватка в сравнении со сражением и схваткой с Фер Диадом. Принялся он говорить и сказал так: