Похищение Быка из Куальнге

– Эта равнина Маг Брег{189}, – ответил Ибар.

– Поведай мне о крепостях и о прочих местах достославных на этой равнине, – попросил Кухулин.

Поведал ему юноша о Таре и Тальтиу, Клеттех н Кногба, Бруг Меик ин Ок и Дун мак Нехтайн Скене{190}.

– Не те ли это сыновья Нехта, что бахвалились, будто на свете осталось не больше уладов, чем тех, что они погубили? – спросил мальчик.

– Те самые,- ответил Ибар.

– Поезжай вперед к крепости сыновей Нехта, – сказал Кухулин.

– Горе сказавшему это, безумные слышу я речи! – воскликнул Ибар. – Вот уж не я буду тем, кто поедет туда!

– И все ж ты поедешь, живым или мертвым, – промолвил Кухулин.

– Живым я отправлюсь на юг, но знаю уж, что бездыханным останусь в крепости сыновей Нехта.

Вскоре приблизились они к крепости, и спрыгнул Кухулин с колесницы на поле. Вот что за поле лежало вокруг крепости – стоял на нем каменный столб, а вокруг него обруч железный тянулся, обруч геройских деяний с письменами огама на деревянном креплении. Надпись гласила: «Кто б ни явился на поле, если окажется воином, да воспретит ему гейс удалиться, не сразившись в поединке.» Прочитал мальчик надпись, обхватил двумя руками камень с обручем, опустил его в поток, и вода сомкнулась над ним.

– Уж лучше б стоял он на старом месте, – сказал возница, – ибо вижу, что обретешь ты на поле то, чего ищешь – знамения рока, погибели, смерти!

– Послушай-ка, Ибар, – сказал тогда мальчик, – постели мне в колеснице подстилки и покрывала, я хотел бы немного поспать.

– Горе сказавшему это! – молвил возница, – ибо в чужой стороне ты, а не на лужайке для игр.

Разложил Ибар подстилки да покрывала, и прямо на поле охватил мальчика сон. Меж тем появился на поле один из сыновей Нехта, Фойл, сын Нехта.

– Не распрягай лошадей, о, возница, – сказал он.

– И не думаю, – ответил Ибар, – ремни и постромки еще у меня в руках.

– Чьи это лошади? – спросил Фойл.

– То лошади Конхобара, две пегоголовые, – ответил возница.

– И вправду, признал я их, – молвил Фойл, – кто же привел их сюда, в приграничную землю?

– Мальчик, что принял оружие в наших краях и решил показать свою удаль в чужой стороне.

– Не знать бы ему торжества и победы! – воскликнул Фойл, – если б годами он вышел для схватки, лишь бездыханное тело увез бы ты в Эмайн.

– И вправду он мал, чтоб сражаться, – сказал Ибар, – не пристало и говорить ему об этом. Всего лишь семь лет он прожил от рождения доныне.

Меж тем приподнял мальчик лицо с земли, провел по нему рукой и залился румянцем с головы до ног.

– Готов я приняться за дело, – сказал он, – если и ты не отступишься, буду доволен!

– Будешь доволен, когда мы сойдемся у брода, – молвил Фойл, -вижу, явился сюда ты как трус безоружным; немедля бери оружие, ибо вовеки не наносил я ударов вознице, гонцу или безоружному.

Поспешил мальчик к своему оружию, но остановил его Ибар.

– Воистину следует тебе поостеречься этого человека, о мальчик, – сказал он.

– Отчего же? – спросил Кухулин.

– Перед тобою сам Фойл, сын Нехта. Не берет его ни острие, ни лезвие, ни какое иное оружие, – ответил Ибар.

– Не пристало тебе говорить так, о Ибар, – воскликнул мальчик, – в руку возьму я свой деил клисс{191}, шар из чистого железа, что надет прямо на его щит, да на его лоб и вышибет столько мозгов, сколько весит он сам; как решето я проткну его, так что свет дня будет виден насквозь.

Вышел вперед Фойл, сын Нехта, и схватил тогда мальчик свой деил клисс, да метнул его прямо в щит, да прямо в лоб Фойла, и вышиб шар столько мозгов, сколько весил он сам; как решето продырявлен был Фойл, так что свет дня сквозь. затылок виднелся.

Меж тем вышел в поле второй сын Нехта, Туахал.

– Вижу, о мальчик, задумал хвалиться ты этой победой, – сказал он.

– Не пристало мне похваляться гибелью одного мужа, – ответил Кухулин.

– Да и не бывать тому нынче, ибо падешь ты от моей руки! – воскликнул Туахал. – Как трус ты пришел, подними же немедля оружие!

Поспешил Кухулин к своему оружию, но остановил его Ибар.

– Надобно тебе поостеречься этого человека, – сказал он.

– Отчего же? – спросил мальчик.

– Сам Туахал, сын Нехта перед тобою. Коли не поразишь ты его с первого удара, первого броска и первого натиска, уж не сделаешь этого вовсе, столь искусно и ловко владеет он остриями своего оружия, – сказал Ибар.

– Не пристало тебе говорить так, о Ибар, – воскликнул мальчик, – в руку возьму я копье Конхобара, могучее{192}, ядом вспоенное. Падет оно на щит, что прикрывает его грудь, сердце пронзит и пройдет через ребра с другой стороны. То разбойничий будет бросок, а не натиск свободного мужа. Вовеки не оправиться ему от моего удара, где бы ни врачевали его да выхаживали.

Вышел вперед Туахал, сын Нехта, и метнул в него мальчик копье Конхобара, что упало на щит у груди Туахала, сердце пронзило в груди и прошло через ребра с другой стороны. И отрубил Кухулин голову Туахала, прежде чем повалился тот наземь.

Меж тем вышел в поле самый младший из сыновей, Файндле, сын Нехта.

– Воистину безумцы сражавшиеся с тобой! – молвил Файндле.

– Почему же? – спросил мальчик.