Похищение Эдгардо Мортары

Письмо, которое они разослали еврейским общинам Англии и Франции, начиналось с замечания о том, что клич, который они бросают, исходит от евреев из Сардинского королевства — единственных во всей Италии евреев, наделенных свободой высказывания. Далее там говорилось: «Именно по этой причине все основные еврейские общины Сардинских областей объединились, чтобы выразить в печати протест против варварства, учиненного в Болонье». Они призывали французских и английских собратьев «счесть своим священным долгом возможность воззвать к собственным правительствам» и выражали надежду на то, что вмешательство, которое за этим последует, раз и навсегда отнимет у «властей в Риме и в других местах право безнаказанно разрушать благополучную и мирную жизнь еврейских семей, действуя во имя религии, якобы основанной на прочных принципах человечности и братского милосердия»[117].

Получив это письмо, организация французских еврейских общин составила петицию императору Наполеону III: «Главная консистория французских евреев умоляет Ваше Величество прийти на помощь одной иностранной семье, ставшей жертвой гнусного насилия, которое было совершено два месяца назад под сенью нашего славного флага и на глазах у наших смелых солдат». Похвалив императора как заступника слабых и угнетенных, французские евреи призвали его действовать. Хотя это дело и касается иностранцев, писали они, уже одно то, что мальчика удерживают силой в Риме, который защищают французские войска, означает, что здесь затрагивается честь самого императора[118].

Но Наполеон III уже и так знал о деле Мортары: императору все рассказал его кузен — маркиз Джоаккино Пеполи, живший в Болонье. Евреи из Болоньи, Пьемонта или Франции еще не знали, что похищение Эдгардо, возможно, уже оказало мощное воздействие и на Наполеона III, и на дальнейший ход исторических событий в мире.

Двумя годами ранее, на Парижском конгрессе, граф Кавур выступал за расширение территории Сардинского королевства — отчасти за счет владений австрийцев и союзных с ними герцогств, а отчасти за счет Папской области. Сардинское королевство не могло аннексировать какие-либо из этих земель самостоятельно, без посторонней помощи — как политической, так и военной. Французский император сочувствовал итальянцам и их борьбе, однако не был готов решительно выступить в их поддержку: во-первых, он опасался войны с Австрией, а во-вторых, среди его собственных подданных-католиков, в том числе и среди членов французского парламента, мирская власть пап пользовалась широкой поддержкой.

Наполеон III, которого раздражала анахроничная природа папского правления, безуспешно пытался убедить папу сделать свое государство более современным. Новость о том, что духовенство похитило еврейского мальчика из Болоньи и насильно удерживает его в Риме, привела императора в ярость. Особенно досадно было то, что держать ребенка в плену папе косвенным образом помогают французские войска, выставленные в Риме для защиты его власти.

По мнению Роже Обера, именно дело Мортары стало для императора последней каплей и заставило обратиться против Папского государства. Оно не только окончательно убедило его в косности папского режима, но и остудило пыл французского общества, прежде одобрявшего мирскую власть Ватикана, и тем самым развязало ему руки. 21 июля 1858 года (со дня похищения Эдгардо прошло меньше месяца) Наполеон III тайно встретился с Кавуром в Пломбьере. Эта встреча оказалась роковой. Вдвоем они замыслили выгнать австрийцев из Италии и одновременно аннексировать три четверти территории Папской области, включая Болонью и остальную Романью, присоединив эти территории к Сардинскому королевству[119]. Не пройдет и года, как этот план удастся выполнить.

Семейству Мортара и тем евреям, которые с волнением следили за попытками добиться возвращения Эдгардо, приходилось возлагать главные надежды на Францию и особенно на французского императора. Они не только видели во Франции страну, имеющую особое влияние на Ватикан из-за той роли, какую играли там французские войска, но и полагали, что французы — наследники идей Просвещения и Революции — должны прислушаться к их доводам о верховенстве естественного права и родительских прав над диктатом религии[120]. Пьемонтские евреи, собиравшиеся в августе на съезд в Алессандрии, были уверены, что их собственное правительство в Сардинском королевстве тоже сочувствует несчастной семье Мортара. Однако они понимали, что их правительство почти не имеет влияния на папу, так как тот всегда относился к любым замыслам короля Виктора Эммануила II и графа Кавура с большим подозрением. А вот Наполеон III, напротив, был человеком, которого папа едва ли осмелится обидеть.