Похищение малыша Тимоти

Раньше они встречались, но подружились около года назад, тогда, прошлым летом Ник сделал крупное пожертвование в адрес детского дома, которому помогал и отдел полиции Стаса, они несколько раз сидели за одним столом и были неплохо знакомы. Стас уже бывал у них в гостях. Такие люди всегда быстро и легко находили общий язык, но не в те моменты, когда у одного из них пропадал единственный и любимый ребенок.

– Какие блять, новости?! Стас? – чуть не сорвавшись на крик переспросил Ник.

Стас отвел взгляд в окно.

– Новости есть, Ник – сказал он, – на фото эксперты разглядели часть женской обуви.

– Я тоже видел, – теперь Ник был абсолютно спокоен.

– Затем мы начали думать, чья это может быть обувь. Мой опер Переходов предложил посмотреть кто еще пропадал схожим образом и нашел по базе, что пять дней назад была похищена девушка двадцати трех лет. Днем она шла на обеденный перерыв в столовую около своей работы. Затем просто исчезла. По нашим данным она свернула в безлюдный проулок, и там – в центре города ее похитили, потому что назад она уже не вышла. Эксперты думают, что обувь ее. Но это не ребенок, и тут не понятно – есть ли связь.

– Она жива? – спросила Марта.

Стас ничего не ответил. Его кофе сварился, и он взял чашку. Шергин снова смотрел в окно. Было пасмурно и прохладно, ветер колыхал деревья, но что сейчас для него значила это природа со всем ее многообразным проявлением, в тот момент, когда у его пусть и не близкого товарища произошло такое горе. Стас подошел к холодильнику и, молча открыв его, взял сливки, которые добавил в кофе.

– Она жива?! – снова выкрикнул Ник.

– Мы не знаем, – ответил Шергин, – тело не нашли, надеемся, что жива. У нее нет никого, родители умерли. Дальние родственники, они тоже верят и ждут. Больше никто ничего не знает.

– Что вы думаете делать? – спросил Ник.

– Ник, если этот ублюдок прислал фото, значит он хочет сыграть. И нам придется играть с ним. Нужно ждать. Может он еще как-то проявится.

– А если нет? – спросил Ник.

– Проявится. Мои опера вторые сутки не спят рыщут все, что можно. Ждем еще час и выступим по телевиденью. Может кто-то из граждан поможет.

– Ник, обратись к людям. Тебя многие знают в городе, может они помогут, – предложила Марта, присевшая на диван.

В ответ Ник угрюмо кивнул.

Его действительно знали многие, он был успешным бизнесменом, не самым богатым, но довольно обеспеченным, и часто помогал людям, как публично, так и по-тихому. Он мог дать денег абсолютно незнакомому человеку, если узнавал, что тому нужна помощь. Делал пожертвования нуждающимся организациям. И очень любил помогать сиротам. Он никогда не жадничал. Многие ценили это в нем. О Нике часто писали в газетах и иногда показывали по местному телевиденью. Он готов был выступить с просьбой. Тем более не так важно насколько хорош был он сам, общество было бы потрясено таким бесчестным похищением ребенка и наверняка отзовется на просьбу о помощи, звучащую из уст отца.

– Да, Стас, давай выступим для журналистов. Собери их в отделе и поехали туда.

Стас достал мобильник, нашел номер секретаря и начал звонить, потягивая крепкий кофе со сливками.

Глава 3. Игра или вы серьезно

Выступление Ника и Шергина показали в утренних новостях по местному ТВ. Ник призывал жителей, он не мог внятно говорить, ему помогал Стас, они просили помощи у всех, кто мог бы это сделать, а в конце напрямую обратились к похитителям с просьбой назначить выкуп, который Ник готов заплатить. Он обещал любые деньги и за содействие в поисках сына. Этот же ролик был выложен на Ютуб и за несколько часов набрал сотни тысяч просмотров. Они показали это жуткое фото из фургона, которое стало заставкой для видео, выбранной автоматически. Вся эта бесчеловечность потрясла общественность.

К обеду на центральной площади собралась толпа горожан, желающих помочь. Они сами каким-то образом организовались чуть ли не в митинг. Там же были и журналисты, снимавшие все это. Все кричали и возмущались мразотностью похитителя.

Ник смотрел на митинг по видеотрансляции сидя в кабинете Шергина в отделе Полиции.

Время шло, секунды мучительно тянулись. Они снова пили только кофе – аппетита не было. Стас не курил уже много лет и уж тем более не позволял никому дымить в его кабинете, но когда Ник вытащил сигарету и поджег ее, Стас сделал вид, что ничего не заметил, подставив ему блюдце вместо пепельницы.

– Ник, поезжай домой, вам надо отдохнуть, – Стас обернулся на Марту, стоявшую позади него. В кабинете были еще какие-то сотрудники в гражданском, но Ник не воспринимал их. Он видел только монитор с записью митинга.

– Промотай еще раз, – просил он Шергина, потому, что стоял слева от него и не мог дотянуться до мышки. Они просматривали все ту же трансляцию с площади уже не в первый раз.

– Ник, я все понимаю, – сказал Стас, передвигая бегунок на начало, – но ты посмотрел этот ролик уже раз двадцать.

– Вот Стас, останови, – пальцами, которыми он сжимал сигарету, Ник указал в дальний угол толпы на видео, – Что это, Стас?