Похищение Муссолини

Теперь лицо полковника напоминало уже лицо некстати ожившего и явившегося на собственные поминки мертвеца. Он ошалело развел руки… Нет, он не развел, он раскинул их, как старый петух отяжелевшие крылья, да так и застыл. Будто тоже хотел взлететь за очередным планером, но окаменел.

– Я сказал: «В воздух!» – буквально прорычал в ответ на его немой вопрос этот детина с исполосованной шрамами щекой.

– Но погибшие…

– Трупами займетесь потом!

– Но там и раненые.

– Я сказал: трупы меня не интересуют! Снимать, корреспондент! Снимать! – рявкнул он на очумевшего от всего происходящего здесь кинооператора. – И не думайте, что ваша собственная гибель избавит вас от обязанности заснять все, что будет происходить там, на вершине Абруццо!

42

– Иисусе святой, где же остальные?! – первое, что услышал Штубер, выпрыгнув на покрытый невысокой, слегка увядшей травой луг. – Где они? Где еще два планера?!

Он оглянулся. Это причитал Родль.

– Похоже, они грохнулись, не дотянув до вершины.

– Тогда нас спасло только чудо небесное!

Пока на луг выгружали два пулемета и ящики с патронами, позади, чуть не срезав носом хвост их планера, уселся шестой аппарат. Высыпавшие из него диверсанты с молниеносной быстротой рассредоточивались, маневрируя между валунами, маскируясь в складках местности, постепенно приближаясь и охватывая высившееся посреди огромного луга массивное двухэтажное здание отеля. Только Скорценн и Солетти сразу же направились прямо к зданию.

– Эй, охрана! – еще издали крикнул генерал, видя, что карабинеры начали выбегать из отеля и занимать круговую оборону. – Здесь генерал Солетти. Не стрелять! Я требую к себе командира батальона или заменяющего его сейчас старшего офицера!

В разных уголках альпийской равнины приземлялись все новые и новые планеры. Карабинеры растерянно смотрели на эти странные машины и на вооруженных до зубов людей, ближе и ближе подтягивающих к отелю станковые пулеметы, ящики с гранатами, патронами и взрывчаткой, и никак не могли понять, что происходит.

Как потом выяснилось, никто из них даже не предполагал, что эти черт знает во что обмундированные десантники могут оказаться немцами. Решили: англичане или американцы, а может, те и другие вместе, давно добивающиеся выдачи им Муссолини. А если так, то, по существу, перед ними союзники. К тому же их возглавляет генерал Солетти.

Воспользовавшись замешательством, Скорцени, Штубер, Родль и еще с десяток вышколенных «коршунов Фриденталя» напористо приближались к отелю.

– Вместе со мной англо-американские десантники! – продолжал вводить охрану в заблуждение генерал. – Приказываю бросить оружие и построиться вон на том склоне, за грядой валунов!

Кто-то из карабинеров, не слыша команды своих растерявшихся командиров, уже покорно бросил карабин и поднял руки, кто-то, бредя к гряде, все еще не расставшись с оружием. Но всем стало ясно, что сопротивление бесполезно. Планеры садились и садились, и никто не мог предугадать, сколько их еще приземлится на каменистых лужайках Абруццо. А здание уже окружено и отовсюду – из-за камней, из лощин, просто из россыпи альпийских цветов топорщатся стволы автоматов и пулеметов.

– Скорцени, смотрите: дуче! В окне второго этажа!

– Гауптштурмфюрер так и не понял, кто это крикнул.

Возможно, Родль. Или Штубер. Но он отчетливо увидел в окне силуэт человека, прильнувшего к стеклу.

«Неужели действительно Муссолини? – усомнился Скорцени. – Если бы кто-то из охраны, то не любовался бы нами, а открыл огонь».

– Дуче! – крикнул он на всю мощь своей глотки, размахивая автоматом, чтобы привлечь внимание арестованного. – Отойдите от окна! От окна! Штубер!

– Я здесь.

– Рядом с окном – кабель громоотвода! Двоим десантникам взобраться по кабелю!

– Хольцер! Бенц! – скомандовал Штубер оказавшимся рядом с ним десантникам. – Подняться по кабелю! Взять дуче под защиту!

Возникший перед Скорцени и Штубером, уже на крыльце, итальянский офицер что-то пытался выяснить у них, очевидно, требовал предъявить документы. Но первый диверсант рейха горой навис над приземистым карабинером, вырвал у него пистолет и прорычал ту, одну-единственную фразу на итальянском, которую научился произносить без какого-либо акцента:

– Руки вверх!

Итальянец повиновался и почти присел от страха, словно пытался войти в пол, в землю и раствориться в ней, исчезнуть еще до того, как прозвучит выстрел. Однако Скорцени и не думал убивать его.

– Муссолини! – потребовал он. – Где Муссолини, черт возьми?! Веди к нему!

– На втором этаже, – пробормотал итальянец. На шум в коридоре из какой-то комнаты выбежал итальянский полковник. У него был откровенно полусонный, полупьяный вид. Френч измят, расстегнутая кобура пистолета болталась под округлившимся животом.

– Что здесь происходит?! – заорал он властным голосом. Скорцени молча выбил у него из руки пистолет и, захватив полковника за лацкан, затолкал его в комнату.

– Вы кто?! – прохрипел он по-французски, прижимая полковника к столу, на котором стояли бутылки с вином и несколько бокалов.