Похищение Муссолини

– Командир батальона. Полковник… – он произнес какую-то фамилию, но гауптштурмфюрер пропустил ее мимо ушей.

– Французским владеете?!

– Да, – винно выдохнул итальянец. – Немного.

– Тогда пусть до вас хотя бы по-французски дойдет, что сопротивление бесполезно! Немедленно прикажите своим воякам, где бы они ни находились на этой горе, сложить оружие!

– Но я не могу.

– Капитулировать! – рявкнул Скорцени, – Вы сейчас же прикажете всем капитулировать! С нами генерал Солетти. Он примет вашу капитуляцию.

– Но мне нужно подумать. Переговорить с генералом.

– На все это – ровно минута!

«Переговорить с генералом ему, видите ли, нужно! – презрительно клокотал диверсант. – Хватит, доболтались, макаронники!»

43

Ворвавшись через распахнутую дверь в вестибюль, Штубер сбил с ног одного карабинера, выбил оружие у другого и бросился к комнате, из которой доносилось попискивание рации. Очевидно, офицер, отвечавший за наружную охрану отеля «Кампо Императоре», потому и замешкался, что с помощью радиста пытался связаться с командованием, дабы выяснить, что, собственно, происходит и как ему вести себя.

У двери он задержался, выжидая, не покажется ли в коридоре командир батальона, однако Скорцени, передавший полковника кому-то из громил генерала Штудента, казалось, уже не принимал в расчет никакую возможную угрозу. Оттолкнув Штубера, он заскочил в радиорубку, буквально вышвырнул из кресла радиста, вывел из строя рацию и, ударом в сонную артерию повергнув наземь офицера, выскочил в коридор.

– Муссолини! Всем искать Муссолини!

– Господин гауптштурмфюрер, вас просит полковник, – выглянул из соседнего номера парашютист.

– Что, что вы хотите поведать мне?! – метнулся вслед за ним Скорцени и был несколько озадачен, увидев, что командир батальона стоит с бокалами в руках.

– Я решился, – произнес он на плохом немецком. – Гарнизон капитулирует. Ваш бокал, господин гауптштурмфюрер. Пью за победителя.

– Видели, Родль? – проворчал Скорцени, принимая бокал. Возможно, не принял бы его, а просто-напросто выплеснул вино в лицо итальяшки – такое желание у него тоже было. Но тут появился кинооператор, который и до этого суетно следовал за ним, вот только Скорцени не обращал на него внимания. – Воевать они так и не научились. Зато как умеют сдаваться. В лучших традициях рыцарства. Вы – истинный офицер, полковник, – изрек гауптштурмфюрер, глядя прямо в объектив кинокамеры.

Командир батальона тоже хотел отпить из своего бокала, но, отведя камеру в сторону, Скорцени вежливо изъял его у итальянца и передал Родлю.

– За успех операции, оберштурмфюрер. Какой бы безумной она потом ни казалась там, в Берлине.

Он опустошил бокал, швырнул его себе под ноги и, подхватив полковника под руку, буквально потащил за собой к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Все осмотреть! – на ходу командовал он. – Всю охрану вывести во двор!

Навстречу им бросился ошалевший от испуга карабинер. Наткнувшись на полковника, он еще больше опешил от неожиданности. Скорцени счел, что приходить в себя ему ни к чему и, вцепившись в предплечье, протолкнул мимо себя, отдавая в руки кому-то из следовавших за ним десантников.

44

На втором этаже, в дальнем крыле, хозяйничали теперь парашютисты, пробравшиеся по стенам или проникнувшие с черного хода. Опасаясь за жизнь дуче, ни один из них стрельбы не открывал, орудовали врукопашную, стараясь только разоружать.

– Муссолини здесь! – неожиданно доложил Скорцени капрал Хольцер, один из двух десантников, вскарабкавшихся по громоотводу. – Под охраной капрала Бенца! С дуче еще двое: военный и какой-то гражданский.

Вот только подробности гауптштурмфюрера совсем не интересовали. Влетев в комнату, он действовал так, словно эти двое – («гражданский», как потом оказалось, и был тем самым инспектором Полито, лично отвечавшим за охрану дуче перед маршалом Бадольо) – все еще оказывали сопротивление.

Гаркнув что-то грозное, но совершенно нечленораздельное, Скорцени буквально выгреб этих двоих стволом автомата за дверь, распорядился: «Капрал, держать под мушками!» Затем удалил Бенца. И лишь тогда предстал навытяжку перед побледневшим от волнения узником.

– Господин Муссолини, – отрывисто, рублеными фразами чеканил он, чувствуя за спиной присутствие кинооператора. – Я – гауптштурмфюрер Отто Скорцени. Послан сюда лично фюрером Германии Адольфом Гитлером.

– Да, вы посланы Гитлером? – с дрожью в голосе переспросил дуче. То, что происходило сейчас на альпийском лугу вершины Абруццо и в стенах отеля, казалось ему дивным сном. После того как совершенно недавно, у края обрыва, его чуть было не застрелил капитан Ринченци, свергнутому премьер-министру чудилось, что охранники только и ищут предлога покончить с ним.

– Так точно! Лично фюрером! – не ведал ни его, ни своих страхов Скорцени. – С приказом во что бы то ни стало освободить вас и доставить в Германию.