Похищенная

— Ничего я не утверждаю. Я рассказываю вам, как все произошло. Она сделала себе инъекцию — место укола увидите сами. Заодно проверьте, что было в шприце.

Отворилась дверь, и в камеру влетела Кармайкл в развевающемся лабораторном халате.

— На это нет времени, — с ходу бросила она. — Нужно спасать Сондру.

Матасуми только отмахнулся.

— Для начала необходимо с точностью установить, какую природу имеет недомогание мисс Бауэр. Мисс Майклс может утверждать все что угодно…

— Она говорит правду, — отрезала Кармайкл. — Я видела отметину от шприца.

Ее не заметил бы только слепой: когда охранники выносили Бауэр из камеры, в глаза мне бросилась отметина от укола, распухшая до размеров шарика для пинг-понга. Так было и со мной… Я отогнала ненужные воспоминания: есть лишь один выход — стать холодным наблюдателем, взглянуть на ситуацию со стороны, по примеру Матасуми.

Кармайкл обратилась ко мне:

— Скажите, как ее спасти. Сондра лежит без сознания. Давление падает, температура взмыла до потолка, зрачки не реагируют на свет. Пульс частый, неровный.

— Ничем не могу помочь.

— Елена, вы прошли через это. И выжили.

Я не ответила. Кармайкл стала приближаться. Я отодвинулась к стене, но докторша надвигалась до тех пор, пока наши лица не оказались совсем рядом. От нее пахло отчаянием… Кармайкл схватила меня за подбородок, не давая отвести взгляд.

— Она умирает, Елена. Мучительной смертью.

— Дальше будет только хуже.

Ее ногти вонзились еще глубже.

— Помоги ей. Будь на ее месте ты, я не стояла бы в стороне. Скажи, что делать.

— Вы хотите помочь? Пустите ей пулю в голову. Не обязательно серебряную. Сойдет и свинец.

Кармайкл оттолкнула меня и отступила на шаг, не отводя взгляда.

— Господи, какая вы бессердечная!

Я промолчала.

— Бесполезно, — напомнил о себе Матасуми. — Лечите симптомы, доктор Кармайкл — это все, что можно сделать. Мисс Бауэр сама навлекла на себя беду, так что остается только лечить симптомы и уповать на судьбу.

— Должно быть что-то еще, — проговорила Кармайкл, буравя меня взглядом.

Оправдываться не хотелось. Совсем. Но слишком трудно было выдержать этот гневный взгляд.

— А чего, собственно, вы от меня хотите? Я людей никогда не кусала и не выхаживала. Знаете, сколько свежеукушенных оборотней я видела за всю свою жизнь? Ноль! Ни одного. Такого просто не бывает. Я не сталкивалась даже с престарелым наследственным оборотнем. Не знаю, чем вам помочь.

— Вы прошли через это.

— Думаете, я все записывала в блокнотик? Знаете, что осталось у меня в памяти? Ад. Классическая преисподняя — с огнем, серой, чертями и демонами, раскаленными щипцами и колодцами лавы. Я помню только то, что увидела вот здесь. — Я шлепнула ладонью по лбу. — Сны, грезы, кошмары, бред — вот и все. Температура, давление, реакция зрачков — не знаю я всего этого. Не я этим занималась. А когда все закончилось, не спрашивала, что именно он сделал. Мне одного хотелось — поскорей все забыть.

— Кстати, о картинах ада… — протянул Матасуми. — Возможно, чуть позже я попрошу вас рассказать о них поподробнее. Связь между сверхъестественными способностями и сатанинскими обрядами…

— Не надо об этом, ради бога. Хотя бы раз — не надо, — сказала Кармайкл и вышла из камеры.

Матасуми хотел поднять шприц, но передумал, предоставил эту честь охраннику и последовал за Кармайкл.

Помогла бы я Бауэр, будь это в моих силах? Не знаю. С чего я вообще должна желать ей добра? Она похитила меня, засадила в камеру. Разве я чем-то ей обязана? Черта с два. Ей хватило тупости, чтобы совершить над собой такое, но меня это не касается. Может, я — словом ли, делом ли — как-то подтолкнула ее к этому поступку, уникальному по своему безрассудству? Может, я травила ей байки про восхитительную, полную небывалых удовольствий жизнь оборотней? Да ни в коем разе. Пыталась ли я отомстить ей, нарочно одобряя ее решение? Нет и еще раз нет. Она пришла к нему самостоятельно. Она была мне врагом. Так почему же я все равно чувствовала, что несу ответственность за случившееся? Какая-то частица моей души все равно хотела ей помочь, облегчить ее страдания. Почему? Потому что я знала об этих муках не понаслышке. Теперь еще одна женщина стала оборотнем — пускай при совсем иных обстоятельствах. И все же я не желала ей этой пытки, которая скорее всего закончится смертью. Оставалось надеяться, что та не замедлит ждать.

В полночь ко мне в камеру вошел Уинслоу. Я как раз балансировала на краю очередного кошмара; поэтому, когда зашипела пневматика, подсознание крепко уцепилось за звук из реального мира. Я заставила себя проснуться и вскочила с кровати. В дверном проеме, резко очерченный светом коридорных ламп, стоял Тайрон Уинслоу собственной персоной — стоял и ждал, когда его узнают. Меня, как ни стыдно признаться, охватил благоговейный трепет. Это как если бы ко мне явился Билл Гейтс — хочешь не хочешь, а впечатление производит.

— Так вот она, самка оборотня. — Он шагнул внутрь. Двое охранников последовали за ним. — Приятно познакомиться, — с насмешливым поклоном добавил он. — Я Тай Уинслоу.