Похищенная картина. Убийство у школьной доски. Обожатель мисс Уэст. Рубины приносят несчастье

— Равно как и я, — хладнокровно произнес Перри Мейсон. — Я присоединяюсь к просьбе господина окружного прокурора. Пусть дежурный офицер незамедлительно отправится в мою контору.

— Будьте любезны, сэр, скажите, за каким столом печатала Мэй Джорден? — приторным тоном осведомился Гамильтон Бергер.

— Этот стол находится в библиотеке.

— Превосходно. А теперь вернемся к допросу свидетеля, — распорядился судья Хартли.

Гамильтон Бергер подошел к столику, где сидел секретарь суда, взял в руки уже знакомый присяжным и публике нож, а затем обратился к Мэй Джорден:

— Перед вами небольшой кинжал. Длина лезвия — семь сантиметров. На одной стороне рукояти выгравировано имя «Дэвид», на другой инициалы «М. Дж.». Вы когда-нибудь видели этот нож, мисс Джорден?

— Да. Этот нож я послала обвиняемому в подарок на Рождество. Я написала ему, что он может воспользоваться этим ножом, чтобы… защитить мою честь.

— У меня больше нет вопросов к свидетелю, — в голосе Гамильтона Бергера прозвучала несвойственная ему мягкость. — А теперь ваша очередь, господин адвокат, — уже совершенно иным тоном обратился он к своему противнику.

Мейсон подождал, пока Мэй Джорден вытрет слезы. Наконец она спрятала носовой платок и взглянула на защитника.

— Насколько я успел понять, вы печатаете на редкость быстро и точно.

— Я стараюсь работать добросовестно.

— В тот вечер, о котором сегодня шла речь, вы работали в моей конторе?

— Да.

— Вы разбираетесь в драгоценных камнях?

— Не особенно.

— Вы могли бы отличить настоящий брильянт от поддельного?

— Если вы имеете в виду брильянты, которые оказались у меня, то не надо быть экспертом, чтобы с первого же взгляда понять, что это не подделка.

— Вы купили у обвиняемого эти брильянты?

— Купила?! Я вас не понимаю.

— Вы заплатили ему за них?

— Конечно, нет, — с негодованием ответила мисс Джорден.

— Быть может, вы заплатили за эти брильянты мистеру Ирвингу?

— Нет.

— Следовательно, вы отдавали себе отчет в том, что они вам не принадлежат? — спокойно спросил Мейсон.

— Мне их всучили.

— Ага. И вы стали их рассматривать как свою собственность?

— Я была уверена, что угодила в ловушку. Эти люди могли заявить, что я проникла к ним в контору и похитила брильянты. Ведь не дали бы мне два дорогих камня лишь за то, чтобы я помалкивала про письма.

— Кто дал вам брильянты? Джефферсон или Ирвинг?

— Мистер Ирвинг.

Мейсон недоверчиво взглянул на свидетельницу.

— Вы начали переписываться с обвиняемым, когда он находился в Южной Африке?

— Да.

— Вы посылали ему любовные письма?

— Это были не любовные письма.

— В них заключались признания, которые вам желательно было бы скрыть от членов суда присяжных?

— Это были глупые письма, господин адвокат. Не приписывайте им чрезмерной важности.

— Какой характер носили эти письма?

— Это были глупые письма, — повторила она.

— Их можно назвать опрометчивыми?

— Да, я бы назвала их опрометчивыми.

— Вы хотели получить их назад?

— Да. Очень.

— Чтобы получить эти письма, вы были готовы даже пойти на преступление?

— Я хотела их забрать.

— Прошу ответить на вопрос. Чтобы получить об-ратно письма, вы были готовы совершить преступление?

— Не знаю, можно ли считать преступлением мое вторжение в офис, чтобы забрать принадлежавшие мне вещи.

— Вы использовали запасной ключ, проникли в чужую контору с целью забрать какие-то вещи… Вам не известно, что подобные действия являются нарушением закона?

— Я… я не советовалась с адвокатом по поводу моих действий.

— Где вы достали ключ?

— Я не говорила, что у меня был ключ.

— Вы сознались, что решили проникнуть в контору в то самое время, когда Джефферсон и Ирвинг обычно отсутствовали.

— Ну и что? Я хотела получить назад свою собственность.

— Если у вас был ключ от офиса, где вы его взяли?

— Я отказываюсь отвечать на вопросы, касающиеся ключа.

— А если суд велит вам отвечать?

— Я откажусь. При этом буду ссылаться на факт, что все показания о том, как мне удалось забраться в контору, могут быть использованы против меня.

— Ага… — пробормотал Мейсон, пристально глядя на свидетельницу. — Но ведь вы уже признались, что нарушили закон, проникнув в контору? Не поздно ли вы вспомнили о конституционных правах?

— Позвольте, ваша честь! — вмешался Гамильтон Бергер. — Давая показания, свидетельница Мэй Джор-ден попросту заявила, что вошла в офис. Она не говорила, как ей удалось туда проникнуть. Дверь могла быть и не заперта. Контору международной фирмы посещает множество клиентов… Свидетельница имеет полное право отказаться давать объяснения по этому поводу.

Судья Хартли слегка наморщил лоб.

— Гм… Довольно оригинальная ситуация… для свидетеля обвинения, господин окружной прокурор!

— Это не совсем обычное дело, ваша честь.

— А что скажет защита? — судья Хартли повернулся к Перри Мейсону.

— Я хотел бы задать свидетелю еще несколько вопросов, — улыбнулся адвокат.

— Я возражаю против всех вопросов, связанных с ключом! — Гамильтон Бергер был в ярости. — Защитник умышленно тянет время, играет со свидетелем как кошка с мышью и пытается восстановить против мисс Джор-ден присяжных.