Похищенные

По своему опыту детектива по расследованию убийств я знаю, что небрежные записи не всегда вызваны халатностью. Иногда на кухне просто слишком много поваров, особенно если процесс растягивается на несколько десятков лет. Каждое новое поколение полицейских добавляет свои два цента, используя тот метод, к которому они привыкли. Даже в краткосрочных делах детективы делают записи от руки, намереваясь впоследствии оформить их как следует, а потом их внезапно вызывают расследовать новое преступление, а старое приходится забросить.

Но я не говорю, что дело не может быть просто в плохой работе полиции.

– Еще я буду расследовать все, чем занимались в то время девочки, их родители, все зарегистрированные свидетели и все потенциальные подозреваемые. – В голосе Кайла звучало нетерпение. Хороший знак.

Значит, он решил взять на себя путешествие во времени. Тогда видеомагнитофон ему точно пригодится – некоторые из записей интервью, вполне возможно, не обновлялись с восьмидесятого года.

– Как только ты с этим разберешься, мне бы хотелось, чтобы ты со мной вместе взялся за работу в полевых условиях, – сказала я.

Кайл наградил меня благодарным взглядом. Дела шли лучше, когда каждый агент занимался своим делом, но при этом общался с командой. Но некоторые руководители не хотели таким образом уступать контроль. Они предпочитали управлять другими, лезли в их дела, чтобы оставить свой след на всем. Вполне возможно, Кайл задавался вопросом, не отношусь ли я к такому типу начальников.

– Отличный вариант, – одобрил он.

– Ру Ларсен мне так и не перезвонила. – Я просматривала журнал звонков. – Попробую набрать ей еще раз. Ее следует допросить в первую очередь.

– После нее, очевидно, Кайндов и миссис Ларсен. – Кайл сверился со своими записями. – Тереза Кайнд переехала в жилой комплекс, Рита Ларсен снимает квартиру над магазином. Они обе до сих пор живут в Лич-Лейке. Я найду домашний адрес доброго доктора Чарльза Кайнда и подумаю, как связаться с Рольфом Ларсеном.

– Отлично, – похвалила его я. Не мешало бы и постучаться в двери вдоль улицы Вязов, пообщаться как с теми, кого допрашивали сорок лет назад, в том числе с Кэрол Джонсон, которая нашла Ру, так и с людьми, которые переехали сюда позже, но до них могли дойти какие-нибудь слухи. Дополнить материалы дела, допросить детектива Комстока, репортеров, освещавших ту давнюю историю, медсестер, ухаживавших за Ру в больнице. Звонить, если это возможно, и просто приходить в надежде на лучшее, если это невозможно.

– Я уже обратился в полицейский участок Лич-Лейка, – сообщил Кайл. – Они сказали, что их записи в нашем распоряжении, но они не ожидают, что у них найдется что-нибудь, чего мы не видели. Офицер, участвовавший в том расследовании, до сих пор там работает, но не ожидай, что он сообщит тебе новую информацию.

Что ж, звучало логично: местное полицейское управление и работавший с этим делом офицер уже дистанцировались от дела, дав Кайлу сдержанный отпор. Я ожидала, что именно так они себя и поведут.

– Хорошая работа, – кивнула в знак одобрения я. – Сперва я намерена пообщаться с родителями и местной полицией, а потом уже перейти к другим подозреваемым. Собрать все ингредиенты, прежде чем начать печь пирог.

Именно это имел в виду Чендлер, когда вчера прочел нам странную небольшую лекцию о том, почему дела терпят неудачу. Он называл это туннельным видением, но правильнее было бы назвать это индуктивным рассуждением, и хорошие агенты избегали такого подхода: строить дело, думая, что уже раскусили подозреваемого, и работать от обратного с целью это доказать. В тех редких случаях, когда этот метод все-таки срабатывал, дело было скорее в удаче, чем в его продуктивности. Но, как правило, обвинение предъявлялось не тому человеку – или вообще никому.

Что ж, каждый может страдать излишней самоуверенностью. Кто, услышав о преступлении в его районе или на его работе, не назначал своего кандидата на роль виновного, исходя из собственных предубеждений?

Проблема заключалась в том, что когда так себя вели полицейские, это могло стоить кому-то жизни.

Всегда лучше начинать с доказательств и строить дело на их основе. Но требовалась дисциплина, чтобы успокоить свое преждевременное желание поскорее сложить все в аккуратный контейнер.

– Еще стоит перезвонить Комстоку, – добавила я, стараясь подавить в себе беспокойство, вызванное этой мыслью. – Убедиться, что связь между расследованием убийства и нераскрытым делом остается открытой.

– Заметано. – Кайл сделал пометку в блокноте. Если он и почувствовал мое волнение, то не показал этого. Я наблюдала, как он деловито пишет, на его лице читалась сосредоточенность.

– Кайл?

– Да? – отозвался он, продолжая писать.

– Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Он озадаченно посмотрел на меня:

– В смысле?

– Кем ты себя видишь через год – руководителем команды? Или, может, хочешь уйти из Бюро и заниматься расследованиями убийств?

Когда он был моим помощником, его амбиции не имели для меня особого значения. Но теперь как напарник он интересовал меня гораздо больше.