Похищенные

– Хочу сменить Чендлера, а потом возглавить все Бюро, – ответил он, не медля ни секунды.

Я фыркнула и покачала головой. Так, значит, вот его идеал – сплошные совещания и бумажная работа? Ну, по крайней мере, он не претендует на мою должность.

– Тогда давай поскорее перейдем к делу, – сказала я. – Мне нужно связаться с кем-нибудь из бухгалтерии, а после этого я хочу оказаться или в гостиной Ру Ларсен, или в лесу возле Лич-Лейка.

* * *

Эрин Мейсон оказалась довольно неприметной женщиной чуть за пятьдесят. В темно-каштановых волосах отчетливо виднелась седина, она стянула их в низкий хвост, что сочеталось с очками в проволочной оправе и отсутствием макияжа.

– Эрин Мейсон? – проговорила я, постучав в ее открытую дверь. – Я агент Ван Рид.

Она повернулась ко мне, но не удостоила меня даже улыбкой. Я решила не торопиться с выводом, что она не рада меня видеть – может быть, она просто относилась к типу людей, неулыбчивых от природы. Она покосилась на мой значок на поясе.

– Чем могу помочь?

Я протянула ей желтый стикер, который нашла в деле Похищенных, с надписью Поговорите с Эрин Мейсон/бухгалтерский учет.

– Вы не знаете, кто мог это написать?

Она сдвинула очки на нос и всмотрелась в стикер.

– Покажите поближе.

Я поднесла стикер к ее лицу. Она продолжила всматриваться, как будто задумавшись о чем-то. Ее рот чуть скривился и вдруг округлился буквой О.

– Вы занимаетесь каким-то давно закрытым делом?

Мы работали в противоположных концах здания, совершенно в разных отделах. Неудивительно, что мы увидели друг друга впервые.

– Да. Мы возобновили дело Похищенных.

На ее лице промелькнуло что-то наподобие облегчения.

– Давно пора. Бедные дети.

– Можно мне присесть?

Она взглянула на стул напротив своего стола. Я восприняла это как приглашение.

– Так кто написал записку и почему?

– Я. – Эрин положила стикер на настольный календарь и провела пальцем по верхушке, прикрепив его. – И я бы лучше спросила, когда.

– И когда же? – Я постаралась, чтобы мой голос звучал ровно.

– Тридцать три года назад.

Я удивилась, что в те годы уже существовали стикеры.

– Расскажете мне, что к чему?

– Я закончила среднюю школу в восемьдесят втором. В Лич-Лейке. – Она фыркнула и выпрямила спину. – В Сент-Клауде отучилась на бухгалтера. В восемьдесят девятом начала работать в Бюро и работаю до сих пор.

– Вы знали двух похищенных девочек?

– Я приглядывала за Эмбер.

Я ощутила внезапную легкость.

– В какие годы?

Она задумалась.

– Кажется, с семьдесят восьмого до… тех пор, пока она не пропала без вести.

– Вас тогда допросили?

– Нет. – Она положила локти на стол, кулаки прижала к щекам, и меня удивил неожиданно юношеский задор этого жеста. – Если бы допросили, я сказала бы, что Кайнды никогда не разрешали мне приходить к ним домой. Они всегда привозили Эмбер ко мне. Мои родители не возражали. Им это даже нравилось – они считали, что так я могу приглядывать и за ней, и за собственными сестрами. Но мне это казалось странным. Хотя больше я ни в одной семье не работала нянькой, так откуда мне было знать.

– Вы поэтому хотели, чтобы с вами связались, если работа над этим делом возобновится?

Она резко заморгала, будто я сказала что-то неожиданное.

– Нет. Это больше не кажется мне странным. Теперь, когда у меня уже есть свои дети, я понимаю, что родителям иногда нужно побыть дома одним. Но что меня беспокоит и теперь, так это поведение полиции Лич-Лейка.

Эрин взглянула через мое плечо, когда мимо прошли мужчина и женщина, болтая о конференции, которую они оба посетили в прошлые выходные. Я впервые была в бухгалтерии Бюро, но она ничем не отличалась от других бухгалтерий: ковровое покрытие, слабый запах подгоревшего кофе, неприметная коричневая одежда и удобная обувь.

Когда голоса утихли, она продолжала:

– Они не стали меня допрашивать.

– Вы уже об этом сказали.

– Дело не только во мне, – возразила она, как мне показалось, нетерпеливо. – Мама и папа сказали мне, что копы не допрашивали никого, кроме родителей девочек.

– И это показалось вам странным? – Это действительно было бы странно, если бы она говорила правду, но из документов я знала, что полиция допросила шестерых из семи подозреваемых, а также Кэрол Джонсон и курьера из Швана, который был поблизости, когда пропали девочки, но, по его словам, тоже ничего не видел.

– Я понимаю, о чем вы думаете, – пристально посмотрела на меня она. – Тот факт, что полицейские не посвятили местную девчонку в свои планы, не означает, что они не проводили расследование. Но они как будто старались показаться хорошими только на бумаге. Я ходила в ту же церковь, что и семья Кайндов. До того, как пропала Эмбер, они часто там появлялись, а потом вообще перестали приходить. Ни один человек в этой церкви не был допрошен, даже пастор. Моя мама работала у миссис Кайнд в агентстве по недвижимости, и ее тоже ни о чем не спрашивали. Мама Ру работала в школе, и полиция не поговорила с ее коллегами. Я все это знаю, потому что мы задавали взрослым вопросы. Полицейские как будто не хотели искать Эмбер и Лили. Мы, подростки, все так думали.