Похищенные

– Ничего не могу сказать, кроме правды, – проговорил он.

С минуту мы оба молчали. Я чувствовала, что он не врет, и понимала, что для доказательства потребуется чертовски много работы.

– Вы видели Ру? – хриплым голосом спросил он. Жук прополз по тротуару, прокладывая пьяную тропинку. Мы оба не сводили с него глаз.

– Видела.

– Как она?

– Плохо, – поразмыслив, ответила я. Если он хочет подробностей, пусть сам у нее спросит.

– Я пробуду здесь неделю. Терпеть не могу столько времени торчать на одном месте, но думаю, вам хватит, чтобы узнать обо мне все что нужно.

Я поднялась.

– Постараюсь.

Прикрыв глаза, он посмотрел на меня.

– Вы тоже бродяга. Я это вижу. Вы можете оставаться на месте, но внутри постоянно убегаете.

Все хотят что-нибудь рассказать о вас, но никто не хочет слышать подробностей о себе.

– Ваша дочь тоже что-то такое мне говорила, – не стала скрывать я.

Сообщение Кайлу я отправила по пути к машине.

* * *

В доме престарелых был отдельный корпус для тех, кто нуждался в минимальном уходе. Дональд Такер был одним из таких его обитателей – правда, передвигался в инвалидном кресле по причине больной ноги, но в целом на здоровье не жаловался. Когда я спросила, в какой комнате он находится, на лице администратора отразилось отвращение, хотя она была настоящим профессионалом и тут же постаралась это скрыть, потерев переносицу.

– В триста одиннадцатой. Он вас ждет.

Я кивнула.

– Он когда-нибудь выезжает отсюда?

Администратор пожала плечами.

– Мог бы, если бы захотел. Здесь не тюрьма. Но на инвалидной коляске далеко не уедешь.

– А какой-нибудь друг может его забрать?

– Будь у него друзья… – И она вновь занялась документами.

Войдя в комнату Такера, я тут же отшатнулась. В коридорах пахло промышленными чистящими средствами и детской присыпкой – тоже довольно тошнотворное сочетание, но у Такера воняло горелым мясом. Я приоткрыла рот, чтобы не дышать через нос.

– Дональд Такер?

Он сидел возле кровати в инвалидной коляске и смотрел телевизор.

– Я агент Рид. Я здесь, чтобы задать вам несколько вопросов. Как я понимаю, вас обо мне предупредили.

Половина его лица дернулась, но он дождался рекламы, прежде чем удостоить меня вниманием. Сильный ход, подумала я, чувствуя, как кровь снова закипает. Я жаждала возможности выплеснуть накопившееся раздражение.

Хотя Такер сидел, видно было, что он высокого роста. С возрастом он осел, как сугроб, и сантиметры роста теперь спадали вниз крупными складками, становясь все шире и шире. В его лице было что-то поросячье – курносый нос, крошечные черные глазки, которые метнулись к моей груди, едва он выключил звук телевизора и развернул кресло ко мне. Кайл сказал, что он может ходить, но сотрудникам легче возить его в кресле.

– Я слышал, что одну из девочек нашли. – Он придвинулся ко мне. – Я так рад. – Его желтые зубы обнажились в ухмылке, которую он сам, по-видимому, считал соблазнительной. Но я не собиралась с ним флиртовать.

– Где вы были двадцать третьего июля восьмидесятого года?

Он не торопился с ответом.

– Либо ты это знаешь, либо ты тупая, и ни в том, ни в другом случае мне нет смысла отвечать. Это все твои волосы, малышка? Или ты их красишь в такой цвет?

– Вы ехали на автобусе в летний лагерь Лич-Лейка, – тихо и спокойно произнесла я, игнорируя и его вопрос, и отвращение, которое все усиливалось. – С девяти утра до пяти вечера вы были на виду у родителей, преподавателей или начальника.

Интересно, стало ли офицерам Бауману и Шмидту хоть немного не по себе, когда они поняли, что алиби Такера неопровержимо? Они наблюдали за ним в течение нескольких недель после похищения. Он никогда не отклонялся от своего обычного распорядка дня. Такер никак не мог похитить и спрятать этих девочек, если только не был волшебником, способным находиться в двух местах одновременно.

Но даже спустя все эти годы Бауман по-прежнему держался за свою версию. Я задумалась, чего это могло стоить. Работа в правоохранительных органах похожа на любую другую работу – некоторые сотрудники великолепны, большинство так себе, некоторые просто ужасны. Но разница заключается в том, что плохой или даже посредственный полицейский может причинить вред гораздо большему количеству людей, чем, скажем, паршивый кассир. Я продолжила допрос:

– Двадцать третьего июля вы либо выбрали себе жертву из тех детей, что поехали в лагерь, либо по крайней мере наметили. Еще шесть недель у вас ушло на то, чтобы начать к ней приставать. – Хотя его запах был невыносим, я наклонилась вперед, чтобы убедиться, что он слышит каждое слово. – Но вы сделали плохой выбор. Та храбрая маленькая девочка рассказала, кто вы такой, при первой же возможности. Вы отсидели год в Стиллуокере.

Рот Такера уродливо искривился.

– Я отмотал свой срок. Скрывать мне нечего. – Он поднял подбородок и вдруг хитро посмотрел на меня из-под век. – Но я могу помочь тебе, красотка. Может, тебе даже удастся спасти ту, другую. Я знаю, как устроен мозг похитителя. У меня есть секретики, которые я могу тебе рассказать.