Похищенные

– Мистер Бристон, я хотела бы вас расспросить насчет двадцать третьего июля восьмидесятого года.

– Да-да. – Его миннесотский акцент резал меня как ножом. – Просто ужасный день. Бедные девочки. Каждую среду я приезжал на эту улицу. Улицу Вязов. Там жили замечательные люди. Они не заслужили всего этого. – Он перевел взгляд, и выражение его лица тут же изменилось. – Добро пожаловать в «Уолмарт», вам нужна тележка?

На этот раз покупателю потребовались его услуги. Он вернулся, запыхавшись, и продолжил:

– Хотел бы я что-нибудь добавить. Но это был самый обычный день. Солнце светило так, будто ничего плохого случиться не могло.

– Вы не знаете, почему полиция вас допросила?

Он провел рукой по редким волосам.

– Честно говоря, не помню. – Он опять посмотрел мне через плечо и опять улыбнулся. Какая утомительная работа – постоянно включаться и выключаться, как заводная игрушка. Пока он вновь не отвлекся, я положила руку ему на плечо:

– Это важно.

Ему, конечно, неприятно было уклоняться от рабочих обязанностей, но он подчинился.

– Сдается мне, кто-то меня выдал. Сказал, что мое присутствие там подозрительно. Я помню, как разговаривал по этому поводу с управляющим. Мы оба сошлись на том, что в человеке, выполняющем свою работу, нет ничего необычного. Но я полагаю, лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, особенно когда речь о детях. Надо все проверить. На того, кто позвонил, я не обижаюсь.

– А есть мысли, кто это мог быть?

Он потер нос.

– В те дни я немного бодался с одним типом по имени Ларри Олсен. Ему все казалось, что я слишком подолгу смотрю на его жену, и он все наезжал на меня по этому поводу. Я ему сказал, что она, конечно, красивая женщина, но если ему неприятно, я могу и не смотреть. – При этом воспоминании он улыбнулся, как будто оно было хорошим. Меня покоробило оттого, что два парня обсуждали женщину, как пони с выставки.

– И где сейчас Ларри Олсен?

– На кладбище Святой Марии, – Билл улыбнулся, – на шесть футов внизу. Угадайте, кто выиграл этот раунд?

Я поблагодарила его за уделенное время. Можно было бы добавить наш разговор в отчет, но мне показалось, что в этом не много смысла.

* * *

Вернувшись в Бюро, я первым делом направилась в лабораторию Гарри. Я сказала себе, что иду туда не потому, что надеюсь услышать объяснения, почему он позвонил Комстоку, не переговорив со мной, а потому, что нам еще предстояло работать вместе. Нужно было как-то разрядить атмосферу. И все же я захлопнула за собой дверь с большей силой, чем это было нужно. Во всяком случае, попыталась. Чертовы пневматические системы предотвратили драматический эффект, которого я добивалась.

Гарри оторвал взгляд от синей машины, напоминавшей космический инкубатор, покосился на меня из-под очков для чтения и вновь уткнулся в экран своего компьютера. Я не тронулась с места. Больно было смотреть, какой он добропорядочный и талантливый – и вместе с тем совсем чужой. Мне так хотелось крикнуть ему: «Пожалуйста, Гарри Стейнбек, будь в моей команде! Мне больше не справиться в одиночку».

– Допрос Такера ни к чему не привел, – произнесла я вместо этого. – То же самое с курьером из Швана и Рольфом Ларсеном. Еще я жду возможности поговорить с Джейкобом Питерсом. Больше вариантов нет.

– Джонна закончила анализ почвы, – изрек Гарри, одновременно записывая что-то в блокнот, после чего снова уставился в компьютер. – Вся она с места преступления. Из другого места ничего не перенесли.

– Еще один тупик.

– Еще один подтвержденный факт, – поправил он.

В его тоне было что-то такое, отчего я решилась произнести эти слова:

– Гарри, ты сказал Комстоку, что ему следует отпустить Кайнда?

На этот раз он уделил мне все свое внимание.

– Да. – Выражение его лица было обеспокоенным, тон – мягким, почти ласковым. – Потому что чем раньше Кайнд окажется на свободе, тем лучше будет для всех. Особенно для тебя. Его ни в коем случае не следовало привлекать. Я беспокоюсь за тебя, Евангелина. У тебя такой вид, будто ты не высыпаешься уже несколько дней.

Я хотела уточнить, что не дней, а лет, но не стала.

– Что-то тебя гложет, – продолжил он. Выражение его лица было таким сочувствующим. – Ты можешь рассказать мне, и я сделаю все возможное, чтобы тебе помочь, но в случае с Чарльзом Кайндом я поступил правильно. Ты совершила ошибку, арестовав его. Я вмешался, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.

Все мое тело напряглось. Я хотела объяснить, что не собиралась арестовывать Кайнда, но правда заключалась в том, что я не знала, сделала бы это или нет, не провоцируй меня Комсток. Я была в тупике, из которого не находила выхода, а Гарри казался таким уверенным – в том смысле, что на него хотелось положиться, – что я выпалила:

– Мне кажется, сенатор Мари Роден издевается над своими детьми и, возможно, мужем. Эти мысли не дают мне спать. У меня нет ни юрисдикции, ни доказательств, ничего, кроме догадок.