Похищенный. Катриона

– Я гляжу на вас, и у меня разрывается сердце, – сказала она, – но, знаете, вы чересчур к себе взыскательны. Вы говорите, что я вам не стану верить? Я доверила бы вам все, что угодно. А эти люди? Я бы и думать о них не стала!

Люди, которые стараются поймать вас в ловушку и погубить! Фу! Нашли, перед кем унижать себя! Держите голову выше! Знаете, я готова восхищаться вами, как настоящим героем, а вы ведь только чуточку старше меня! И стоит ли так убиваться из-за того, что вы сказали лишнее слово другу, который скорее умрет, чем выдаст вас! Лучше всего нам с вами об этом забыть.

– Катриона, – сказал я, глядя на нее виноватыми глазами, – неужели это правда? Вы все же мне доверяете?

– Вы видите мои слезы? Вы и им не верите? – воскликнула она. – Я бесконечно вас уважаю, мистер Дэвид

Бэлфур. Пускай даже вас повесят, я никогда вас не забуду, я стану совсем старой и все равно буду помнить вас. Это прекрасная смерть, я буду завидовать, что вас повесили!

– А может быть, я просто испугался, как ребенок буку, –

сказал я. – Может быть, они просто посмеялись надо мной.

– Вот это мне надобно уразуметь, – сказала Катриона. –

Вы должны рассказать мне все. Так или иначе, вы проговорились, теперь извольте рассказывать все.

Я сел у дороги, она присела рядом, и я рассказал ей все почти так, как здесь написано, умолчав только о своих опасениях, что ее отец пойдет на постыдную сделку.

– Да, – сказала она, когда я кончил, – вы, конечно, герой, вот уж никогда бы не подумала! И мне кажется, жизнь ваша действительно в опасности. О Саймон Фрэзер! Подумать только, что за человек! Ввязаться в такое дело из-за денег и из страха за свою жизнь! – И тут я услышал странное выражение, которое, как я потом убедился, было ее постоянным присловьем.

– Вот наказанье! – воскликнула она. – Поглядите, где солнце!

Солнце и в самом деле уже клонилось к горам.

Катриона велела мне поскорее прийти опять, пожала мне руку и оставила меня в радостном смятении. Я не спешил возвращаться на свою квартиру, боясь, что меня тотчас же арестуют; я поужинал на постоялом дворе и почти всю ночь пробродил по ячменным полям, так явственно чувствуя присутствие Катрионы, будто я нес ее на руках.

ГЛАВА VIII

Подосланный убийца

На следующий день, двадцать девятого августа, в условленный час я пришел к Генеральному прокурору в новой, с иголочки, сшитой по моей мерке одежде.

– Ого, – сказал Престонгрэндж, – как вы сегодня нарядны; у моих девиц будет прекрасный кавалер. Это очень любезно с вашей стороны. Очень любезно, мистер Дэвид.

О, мы с вами отлично поладим, и надеюсь, все ваши тревоги близятся к концу.

– Вы хотите мне что-то сообщить?

– Да, нечто совершенно неожиданное, – ответил он. –

Вам, в конце концов, разрешено дать показания; и если вам будет угодно, вы вместе со мной пойдете на суд, который состоится в Инверэри, в четверг двадцать первого числа будущего месяца.

От удивления я не мог найти слов.

– А тем временем, – продолжал он, – хотя я и не беру с вас еще раз слово, но все же обязан предупредить, что вам следует строго соблюдать наш уговор. Завтра вы дадите предварительные показания; а потом – надеюсь, вы понимаете, что чем меньше вы будете говорить, тем лучше.

– Постараюсь быть благоразумным, – сказал я. – За эту огромную милость я, наверное, должен поблагодарить вас, и я приношу свою глубокую благодарность. После вчерашнего, милорд, для меня сейчас словно открылись врата рая. Мне даже с трудом верится, что это правда.

– Ну, постарайтесь как следует, и вы поверите, постарайтесь и поверите, – успокаивающе молвил он, – а я очень рад слышать, что вы считаете себя обязанным мне. Вероятно, возможность отплатить мне представится очень скоро… – Он покашлял. – Быть может, даже сейчас. Обстоятельства сильно изменились. Ваши свидетельские показания, ради которых я не хочу сегодня вас беспокоить, несомненно, представят дело в несколько ином свете для всех, кого оно касается, и потому мне уже будет менее неловко обсудить с вами один побочный вопрос.

– Милорд, – перебил я, – простите, что я вас прерываю, но как же это случилось? Препятствия, о которых вы говорили в субботу, даже мне показались совершенно непреодолимыми, как же удалось это сделать?

– Дорогой мистер Дэвид, – сказал он, – я никак не могу даже перед вами разглашать то, что происходит на совещаниях правительства, и вы, к сожалению, должны удовольствоваться просто фактом.

Он отечески улыбался мне, поигрывая новым пером; я не допускал и мысли, что в его словах есть хоть тень обмана; однако же, когда он придвинул к себе лист бумаги, обмакнул перо в чернила и снова обратился ко мне, моя уверенность поколебалась, и я невольно насторожился.

– Я хотел бы выяснить одно обстоятельство, – начал он.

– Я умышленно не спрашивал вас о нем прежде, но сейчас молчать уже нет необходимости. Это, конечно, не допрос, допрашивать вас будет другое лицо; это просто частная беседа о том, что меня интересует. Вы говорите, вы встретили Алана Брека на холме?

– Да, милорд, – ответил я.

– Это было сразу же после убийства?

– Да.