Похищенный. Катриона

— Но вы же ни по-французски, ни по-голландски не говорите,— сказал кто-то.

— Правда,— ответила она.— Но с сорок пятого года столько честных шотландцев живет за границей, что я как-нибудь обойдусь, можете не тревожиться.

Такое милое деревенское простодушие у одних вызвало смех, у других — сочувствие, а мистера Гебби ввергло в ярость. Долг (раз уж его жена обещала присмотреть за девушкой) требовал, чтобы он проводил ее на берег и устроил ее там. Но делать он этого не собирался, так как судно не стало бы его ждать, и, как мне кажется, он успокаивал свою совесть, возражая громче всех. Под конец он набросился на шкипера Сэнга, крича, что это просто преступление: попытка спуститься в лодку означает верную смерть, да и в любом случае не можем же мы швырнуть беззащитную девушку в лапы каких-то неизвестных голландских рыбаков и оставить ее на произвол судьбы. В этом я был с ним согласен и, отведя помощника шкипера в сторону, попросил его отправить мой багаж на попутной барже в Лейден по такому-то адресу, а потом махнул рыбакам.

— Я сойду на берег с мисс Катрионой, шкипер Сэнг,— сказал я.— Мне ведь все равно, каким путем добираться до Лейдена.

С этими словами я прыгнул в лодку. Моему прыжку недостало изящества, и я вместе с двумя рыбаками повалился на ее дно, где плескалась затхлая вода.

Снизу из лодки опасность представлялась даже еще более жуткой, чем с борта судна, плясавшего на якорном канате и то нависавшего высоко над нами, то стремительно соскальзывавшего вниз, непрерывно нам угрожая. Я уже уверился, что совершил порядочную глупость: Катриона, конечно, не сможет спуститься ко мне в лодку и я окажусь на берегу в Хеллевутслейсе совсем один, без малейшей надежды на какую бы то ни было награду, кроме удовольствия облобызаться с Джеймсом Мором, если мне захочется. Но я забыл о ее отваге. Она увидела, как я прыгнул без малейшего колебания (во всяком случае, с виду, если не на самом деле), и, конечно, не пожелала уступить в бесстрашии своему отвергнутому другу. Во мгновение ока она вскочила на перила, ухватилась за ванты, и ветер раздул ее юбки, чем увеличил опасность, а нам показал ее чулочки, что в городе сочли бы неприличным. Нельзя было терять ни секунды — никто не успел бы ее остановить, даже если бы попытался. Я вскочил и широко раскрыл руки. Судно ухнуло вниз, наш рулевой с немалым риском повернул лодку ближе к нему, и Катриона прыгнула. Мне удалось ее поймать и даже избежать падения, потому что рыбаки успели нас поддержать. На миг она прижалась ко мне, быстро и тяжело дыша, после чего мы перебрались на корму и сели возле рулевого (все это время Катриона продолжала держаться за меня обеими руками) под одобрительные возгласы и напутствия шкипера Сэнга, всей его команды и пассажиров, а затем лодка повернула к берегу.

Едва Катриона немного пришла в себя, она отдернула руки, но не произнесла ни слова. Я тоже молчал. Впрочем, свист ветра и шум волн не располагали к разговорам, тем более что, несмотря на все усилия рыбаков, продвигались мы вперед очень медленно, и «Роза» успела сняться с якоря и продолжить свой путь, прежде чем мы добрались до входа в гавань.

Едва мы очутились на более тихой воде, как хозяин лодки остановил ее и, по мерзкому обычаю голландцев, потребовал с нас плату — по два гульдена, что было несколько больше трех английских шиллингов. Катриона начала взволнованно возражать. Она справлялась у шкипера Сэнга, и он сказал, что плата составляет один шиллинг.

— Или, по-вашему, я села бы в лодку, не узнав заранее? — вскричала она.

Хозяин лодки ответил ей длинной речью по-голландски, хотя и щедро уснащал ее английскими ругательствами. Но тут, заметив, что она вот-вот заплачет, я тихонько сунул в руку плута шесть шиллингов, после чего он без дальнейших пререканий взял ее шиллинг. Правду сказать, меня душили гнев и стыд. Я уважаю бережливых людей, но всему есть предел, а потому, когда лодка вновь поплыла к берегу, весьма холодным тоном спросил Катриону, где она думает найти отца.

— Он велел справиться о себе в доме Спротта, честного шотландского купца,— ответила она и продолжала без остановки: — Я хочу поблагодарить вас от всего сердца, вы мне настоящий друг.

— На это хватит времени после того, как я провожу вас к вашему отцу,— ответил я, не предполагая, насколько пророческими окажутся мои слова.— И смогу рассказать ему, какая у него верная и послушная дочь.

— Не знаю, можно ли меня назвать верной,— воскликнула она с огорченным выражением лица.— Боюсь, мое сердце способно лукавить.

— Но мало кто решился бы на подобный прыжок ради того лишь, чтобы не ослушаться отца! — заметил я.

— Я не могу допустить, чтобы вы думали обо мне так! — снова воскликнула она.— После того как прыгнули вы, разве я могла остаться там? И дело не только в том...— Залившись краской, она откровенно призналась мне в полном своем безденежье.

— Спаси и помилуй! — вскричал я.— Как можно было отправиться в Европу с пустым кошельком! Чистейшее безумие! Это даже неприлично, совсем неприлично!