Похищенный трон

– Возможно, мне придется заночевать в этом, как его, Гайи, а утром еще раз взглянуть на ганаты.

– Там есть караван-сарай, повелитель, – с легким упреком произнес конюх.

Абивард сложил руки на груди. Конюх вопросительно посмотрел на того, кого считал Птардаком.

– Как ему будет угодно, – ответил Шарбараз; именно так ответил бы и Птардак. Абиварду стоило больших усилий не рассмеяться.

Конюх покорно кивнул и обратился к Динак:

– А ты будешь из тех, что прискакали ночью много дней назад? Извини, но с тех пор я тебя почти не видел и забыл, который из тех коней твой. – Он показал на три стойла в конце ряда.

Динак не успела – точнее, не успел – ответить (или впасть в панику и не ответить). На выручку вновь Пришел Шарбараз:

– Это не тот ли гнедой мерин со шрамом на боку?

– Так точно, о повелитель! – ответила Динак мужским голосом, добытым волшебным путем.

Конюх окинул Шарбараза взглядом, полным восхищения:

– О повелитель, никто не скажет, что у тебя плохая память на лошадей.

Птардак-Шарбараз принял чрезвычайно самодовольный вид.

Конь, принадлежавший человеку Смердиса, слегка фыркнул, когда Динак взобралась на него. Так же поступил и конь Птардака, когда его оседлал Шарбараз. Если люди были введены в заблуждение, то лошади понимали все.

Шарбараз без труда успокоил своего коня. Динак пришлось труднее: с тех пор как она стала взрослой женщиной, ей лишь раз довелось ездить верхом – в свадебном кортеже, направлявшемся в Налгис-Краг. Но она справилась. Четверо всадников начали спуск по крутой извилистой тропе к подножию Налги-Крага.

– Ей-Богу, по-моему, получилось, – выдохнул Абивард при виде приближающейся равнины. Он обратился к Шарбаразу, который в обличье Птардака возглавлял процессию:

– Повелитель… то есть величайший, откуда ты так много знаешь о деревне Гайи и ее ганатах? Я и аркета не поставлю на то, что настоящий Птардак знает хотя бы часть этого.

– Отец приучил меня знакомиться с державой и ее наделами еще до того, как у меня начала пробиваться борода, чтобы я узнал Макуран, прежде чем стану править им, – ответил Шарбараз. Его усмешка была не очень веселой. – Мне предоставилась возможность изучить надел Налгис-Краг, точнее, его крепость, лучше, чем хотелось бы.

– Мой отец был прав, – сказал Абивард. – Из тебя получится замечательный Царь Царей для Макурана.

– Твой отец не Годарс ли из надела Век-Руд? – спросил Шарбараз и сам же ответил:

– Да, конечно, ведь ты брат Динак, Годарс погиб в степи вместе со всем войском?

– Да, величайший, вместе с моим родным братом и тремя сводными.

Шарбараз покачал головой:

– Победа на Пардрайе была бы блистательной. Но поражение, которое мы потерпели… Лучше было вовсе не затевать этот поход. Но если вопрос стоял «ударить или выждать?», отец всегда предпочитал ударить.

И тут его конь вышел на равнину. Шарбараз пустил коня быстрой рысью.

Спутники последовали его примеру, чем дальше они будут от крепости Налгис-Краг, тем спокойнее.

Абивард сказал:

– Там, в крепости, должно быть, сказочная неразбериха. Когда Птардак очнется в твоем облике, то начнет настаивать, что он – это он, а охранники над ним лишь посмеются. Скажут, что он отправился в Гайи. И даже когда к нему вернется его прежний облик, они решат, что это колдовская уловка, как ты уже сказал.

– Единственная серьезная проблема состоит в том, что я не вернусь на женскую половину, – сказала Динак. – Некоторое время люди в крепости не заметят моего отсутствия. Кто вообще обращает внимание на женщин? – Голос ее звучал глухо и непривычно, но в чем звучала давняя горечь.

Шарбараз сказал:

– Госпожа, твою храбрость заметил бы даже слепой – да еще на таком поле брани, на котором вряд ли окажется хоть один мужчина. Умоляю, не преуменьшай своих достоинств.

– Как можно преуменьшить ничто? – отозвалась она.

Когда Абивард стал возражать, она отвернулась, не желая больше говорить.

Он не стал настаивать, но задался вопросом – что же такое произошло в Налгис-Краге, что заставило ее так возненавидеть себя? Левая его рука, не сжимавшая поводья, сложилась в кулак. Если бы он знал, что Птардак унижает ее, он бы поступил с ее мужем так же, как она с охранником, который обесчестил себя, помогая держать в заточении истинного Царя Царей.

Бледное зимнее солнце клонилось к горизонту. Было хоть и холодно, но ясно.

Когда всадники подъехали к миндалевой роще неподалеку от границы орошаемых земель Птардака, Абивард сказал:

– Давайте остановимся здесь. У нас будут хорошие дрова для костра.

Никто не стал с ним спорить. Он придержал коня, спешился, привязал его к дереву и принялся собирать хворост. Шарбараз, присоединившись к нему, сказал:

– Слава Господу, что нам не надо трогать живые деревья. И без этого достаточно наберем. За их спинами Динак сказала Таншару:

– Немедленно верни мне мой облик.

– Госпожа, воистину я бы лучше подождал с этим, – робко ответил Таншар. От того, что на тебе пока личина стражника, может зависеть наша безопасность.

– Я скорее умру, чем останусь такой. – Динак вновь расплакалась.

Волшебство Таншара превратило ее рыдания в глухие стоны страдающего мужчины.