Похититель бессмертия

– Иногда, – начала Тамара, осторожно подбирая слова, – в пограничном состоянии мозг начинает галлюцинировать. Так возникают предсмертные видения. Если тебе что-то… привиделось, значит, просто нейроны разряжались один за другим

Да, это объясняло сюрреалистичный бред, который вставал перед глазами, – например, труп Бриджит посреди лаборатории, на месте стола с Камнем. И все равно большая часть того, что я видел, казалась до жути естественной. Настоящей.

– Как думаешь, что это может означать? – спросил я.

– Подсознание, угасая, могло вытолкнуть на поверхность образы, о которых ты и не подозревал, пока мозг работал как надо. Но было ли это «послание из загробного мира»? Вряд ли.

Индиго с нечеловеческим равнодушием глядел на меня из-за плеча Тамары.

– Ну ладно, давай поднимайся, – сказала она наконец. – Чем быстрее мы найдем то, за чем пришли, тем скорее уберемся отсюда и ты получишь медицинскую помощь.

Эти слова погребальным звоном загудели у меня в голове, тяжело отозвались во всем теле. Тамара ничего не заметила, помогла мне подняться и, больше не задерживаясь, снова направилась вперед, к двери из серверной в маленькую камеру. Индиго чуть отстал.

Мой внутренний бес не удержался, пустил в ход свои раскаленные вилы.

– А вы, Индиго? Что думаете насчет рая и ада?

Посланник обернулся. Я в который раз не смог разобрать, что таится в темных омутах его глаз. А ведь он казался таким простым и понятным, когда умирал от ран у меня на руках.

– Думаю, я никогда не узнаю, есть они или нет, – помолчав, ответил он.

Долго смотреть ему в глаза было трудно – реальную картинку опять вытесняло то жуткое видение с Камнем и взглядом жестокого убийцы. Я отвернулся и последовал за Тамарой.

Что это все-таки было? Бредовые видения умирающего мозга или предостережение свыше? И что оно могло значить? Что я напрасно доверился Посланнику и сострадание сыграло со мной злую шутку? То, что он мучился и страдал, не сделало его моим союзником. Тамара тоже попалась в эту ловушку, но теперь я не допущу, чтобы она из-за этого погибла. И буду гораздо внимательнее следить за Индиго.

Погрузившись в свои мысли, я не сразу заметил, что Тамара остановилась. Мы уже прошли маленькую камеру и теперь стояли у двери в ее дальней стене.

– Лаборатория номер семнадцать, – объявила лейтенант.

Та самая дверь, из видения. Я похолодел.

Стоп, что-то здесь было не так.

– Это написано на аменге. Как же ты смогла прочитать?

– Ну, я же не полная идиотка. Тут половина дверей с табличками «лаборатория такая-то», а цифры запомнить несложно.

Она как-то странно, завороженно глядела на эту надпись.

– Пошли. Он прямо здесь, за дверью.

Я не успел ее остановить. Не успел даже слов подобрать, чтобы объяснить, почему надо остановиться. Тамара взялась за ручку, толкнула, и дверь уехала в стену.

За ней оказалось помещение, очень похожее на то, из моих видений. И все же чуть-чуть не такое. Тоже небольшое и темное, только стены другой формы. Почему-то очень знакомой. В самой дальней даже была небольшая ниша. И тут я сообразил, что мне это напоминает: комнату Бриджит дома, на Кийстроме.

В самом центре, на дряхлом прогнившем столе под толстым слоем пыли лежал кристалл.

Философский Камень.

От ощущения дежавю меня замутило. Как такое могло присниться? И точно ли приснилось или мне это внушил Сновидец, проникнув в мозг? Так или иначе, я мог поклясться, что уже видел и это помещение, и кристалл.

Вот только он на этот раз был, как положено, мутный и ужасно пыльный. А в зале не царил непроглядный мрак – были видны все углы, все детали обстановки.

Индиго тенью скользнул внутрь следом за мной, бесшумный и стремительный.

Я резко развернулся к нему. В прошлый раз – не знаю уж, сон это был или видение, – я отвлекся и не успел. Роковой момент был упущен, Огнеглазка погибла. В этот раз я не совершу такой ошибки – если только он будет, этот раз. Я успею помешать ему…

Тишину разорвал грохот пистолетного выстрела. Голова Индиго дернулась назад, он качнулся и рухнул на пол. Темно-синяя кровь хлынула вниз, заливая шейные огни.

Подняв глаза, я увидел, как лейтенант Гупта опускает оружие.

– Хорошо, что я сберегла последнюю пулю, – заметила она, убирая пистолет в кобуру.

Я не понимал, что чувствовать. Поэтому не чувствовал уже ничего. Такая же пустота, наверное, бывает перед тем, как человека собьет поезд. Ничего: только дуновение ветра и вид тонны металла, несущихся по рельсам прямо к вам.

– Ты застрелила его, – словно не веря, сказал я.

Тамара Гупта подошла к столу, выковыряла из пыли Философский Камень. Подула на него, пустив по залу облако тысячелетней пыли. Освободившись от нее, камень искристо заблестел.

– А ты чего ожидал?

Лейтенант поворачивала Камень так и эдак, любуясь сверкающими гранями. Там, внутри, таилась информация, которую она так жаждала получить.

Республиканцы ничем не лучше Посланников. Я заново осознал это и даже вздохнуть не успел: неотвратимое горе тяжелым локомотивом налетело на меня, сбило с ног, раскатало в лепешку.