Похититель бессмертия

Когда я здесь оказался в первый раз, Индиго убил Огнеглазку. Во второй она убила его. Каждый раз я видел, как кто-то из них умирает, и уже не понимал, кого от кого защищать. Тамара прокралась мимо, не сводя глаз с Камня на столе. Индиго тенью скользнул по другую его сторону, неслышный, как ночной ветерок.

– Слушайте, ну хватит, а? – взмолился я, но они как будто не слышали. Огнеглазка достала пистолет, Индиго – нож, и грохот выстрела слился с мерзким влажным чавканьем вспоровшего горло ножа. Она схватилась за шею, забулькала, захрипела. По другую сторону стола Индиго рухнул на пол, из раны на груди хлынули последние остатки крови.

Я не мог подойти одновременно к обоим, они упали слишком далеко друг от друга. Слева истекал кровью Индиго, справа ею же захлебывалась Тамара. По обе стороны от стола растекались лужи, голубая и красная.

А на столе все так же таинственно мерцал Философский Камень. Ничей – подходи и бери.

У меня больше не было фонарика. И ни у кого не было: огни Индиго оставались последним источником света. Однако я почему-то все прекрасно видел, что в камере, что здесь.

Нет, это все не было правдой. Все это не было реальностью.

Я так и сидел между трупами спутников, уже и сам, по ощущениям, полуживой. Сидел, пока призрачный свет в Камне не погас и не настала тьма.

62. Третий глаз

Очнувшись в четвертый раз, я понял: произошло одно из двух. Либо я умер и оказался в каком-то странном чистилище, которое не устает надо мной издеваться, либо Сновидец проделывает с организмом такие штуки, о которых Тамара Гупта даже не подозревала. Например, вызывает яркие, четкие и совершенно безумные галлюцинации в последние часы перед смертью. Я склонялся ко второму варианту. В загробной жизни голова так не раскалывается.

Открыв глаза, я увидел, как надо мной склоняется Первая. Совиные глаза смотрели равнодушно и холодно, фиолетовые огни не сулили ничего хорошего.

– О, что-то новенькое, – удивился я.

– Вставайте, мистер Рен, – приказала она, отстраняясь.

Я сел. Тупая головная боль стремительно нарастала, она мучила меня уже три видения подряд, грозя перерасти в убийственную мигрень. Оглядевшись, я обнаружил вокруг и других Посланников, от Третьего до Седьмого. В темном углу с самым несчастным видом жались друг к другу Бенни и Квинт.

– Я так понимаю, вы не в курсе, где Индиго с Тамарой, – предположил я.

– Мы обнаружили в одной из соседних камер Второго, а также офицера Республиканской армии, – ответила Первая. – Оба мертвы. Второй, судя по всему, скончался от кровопотери, причиной которой стала серьезная рана в животе. Женщину-офицера растерзал какой-то зверь, у нее было вырвано горло. Если надеетесь, что вас кто-то спасет, советую это оставить.

Я уже дважды видел смерть Индиго и Тамары и теперь был абсолютно уверен: это такой же бред, очередная галлюцинация. Но сердце все равно сжалось от тоски, неожиданной и острой. Я представил, как они, отчаявшись открыть дверь, ищут обходной путь, чтобы добраться до меня. Как на них кто-то нападает и Индиго, невзирая на открывшуюся рану, пытается защитить Тамару. И как они оба погибают.

Я попытался внушить себе: лучше так, чем если бы они поубивали друг друга. И вдруг понял, что вообще ни при каком раскладе не хочу, чтобы они умерли. Вот странно: стоит отдать за кого-то жизнь, и сразу очень хочется, чтобы не напрасно.

– Вам очень повезло, что мы нашли вас, мистер Рен, – сказала Первая. – Без нашей помощи вы были бы уже мертвы. А ваши переводческие навыки нам еще пригодятся.

Если б я уже не знал, что брежу, сейчас бы наверняка догадался. Поднял взгляд и усмехнулся:

– Чтобы переводить с аменга? А на чем мы, по-вашему, сейчас говорим?

Первая недобро сощурилась.

– Четвертая, – скомандовала она, и Зеленая Посланница с темными кудрявыми волосами опустилась возле меня на колени. Достала портативный медсканер.

– Неужто позабыли этот ваш язык света? – сочувственно поинтересовался я. Она медленно водила сканером по моей голове, потом переключилась на грудь. – А может, просто здешний искусственный интеллект его не знает?

Это, кстати, объясняло, почему я в своих глюках говорю по-кийстромски, а воображаемый Индиго – нет.

Сканер пискнул, на экране всплыла надпись.

– Серьезные повреждения коры головного мозга в зрительной и слуховой зонах, – прочитала вслух Зеленая.

– Поясните? – спросила Первая.

– Возможно, он видит то, чего нет, и слышит не то, что ему говорят.

– Да уж, чего только галлюцинация не скажет, чтобы в нее поверили, а? – добавил я.

– Достаточно, – сказала Первая, – у нас нет времени. Поднимайте его.

Красный взял меня за плечи, заставил встать. Я не сопротивлялся – теперь-то уже какой смысл?

– И куда направляемся? В лабораторию семнадцать?

Даже в кошмарном видении взгляд Первой пронизывал насквозь.

– В лабораторию семнадцать, – кивнула она.