Похититель бессмертия

С уверенностью, какая бывает только в кошмарных снах, я пошел туда, куда надо. Ноги сами несли, я двигался словно поезд по рельсам: ни остановиться, ни свернуть. Прошел через гостиную и остановился перед дверью в комнату Бриджит.

«Лаборатория номер 17» – гласила табличка на двери. Надпись была выведена затейливым девичьим почерком на клочке бумаги. Раньше – я помнил – там было только имя.

Это уже ни в какие ворота не лезло. И если б не было так страшно, я бы непременно посмеялся над жалкими попытками Сновидца сочетать кошмарное видение с детскими воспоминаниями. «Лаборатория 17» в финтифлюшках и завитках. Написано розовой ручкой с блестками. Ну смешно, ей-богу.

Я толкнул дверь и вошел.

Бриджит лежала там же, где я и видел ее в последний раз. На животе, раскинув руки по полу, головой к дальней стене. Как будто заскочила в комнату, спасаясь от преследователей, а они догнали ее и убили. Светлые волосы рассыпались вокруг головы. Отдельные пряди пропитала кровь – было похоже на красные прожилки в яйце. Я медленно подошел, совсем как тогда, почти десять лет назад. Страшно не хотелось этого делать, но я все равно присел рядом на корточки и перевернул тело на спину.

И с удивлением увидел целое и невредимое лицо. Сестра открыла ясные голубые глаза, моргнула и, когда я отпрянул, села.

Я долго глядел на нее, пытаясь хоть как-то это осмыслить. Черты лица стерлись у меня из памяти, и еще я помнил ее как свою ровесницу. Но Бриджит погибла в шестнадцать лет, а мне теперь было уже двадцать пять. Она должна казаться мне ребенком, только память никак не желала подчиняться логике.

– Что это у тебя в шее? – спросила она.

– Имплант, – ответил я, – электронный поводок.

– Но его ведь не должно там быть?

Я покачал головой:

– Это из-за него я полетел на тот проклятый корабль искать Философский Камень.

Бриджит вскинула брови. Вот только… она так никогда не делала, это была привычка лейтенанта Гупта.

– То есть с помощью Камня ты сможешь меня спасти?

– Не думаю, что он так работает.

Она коротко кивнула в знак признания. Этот жест тоже был не ее – так делал Посланник Индиго.

– Но если бы ты его взял, – продолжала Бриджит, – он не достался бы моим убийцам.

Рассеянный серебристый свет лился в комнату будто сквозь туман. Или помутневший от времени кристалл кварца.

– Но и тебя бы не вернул, – сказал я.

По виску у нее опять потекла кровь. Меня бросило в дрожь: вот сейчас лицо снова превратится в кровавое месиво! Но вместо этого оно пошло рябью, сделалось неузнаваемым. Теперь это словно был труп незнакомой, чужой девочки, а вовсе не моей Бриджит.

Призрачный свет начал тускнеть, угасать: кошмарный сон подходил к концу.

А вдруг это правда живая Бриджит? Вдруг я действительно вижу ее, а не блуждаю на краю смерти в дурных видениях искусственного разума? Я торопливо прошептал:

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? Что каждый день помню о тебе и скучаю?

– Ты меня не любил, пока я не умерла, – ответила сестра, и все исчезло.

64. Видеть цель

Очнувшись в пятый раз – или уже в шестой, – я понял, что сыт по горло выкрутасами здешнего компьютера. Ну что ему стоит просто убить меня, как всех, кто прилетел на этот идиотский корабль? Зачем он мучает свою добычу?

Я открыл глаза и снова увидел над собой одинаково встревоженные лица Тамары и Индиго.

– Да ладно, – вздохнул я, – ну сколько можно-то?

– Поражение мозга? – обеспокоенно спросила Тамара у Индиго. Тот мрачно кивнул.

– В точку, – сказал я, наставив на нее палец.

Голова болела просто зверски. В глазах опять был песок, бугорок в основании шеи начал пульсировать тупой болью.

– Ему нужен врач, – сказала Тамара. Они с Индиго помогли мне встать, подхватив под руки.

– Ну никакой фантазии, – вздохнул я. – Четвертый сон подряд ты повторяешь одно и то же.

– Ладно, Шон, пошли.

– И знаешь что, – продолжил я, – тебе тоже нужен доктор, голову лечить. Ты без конца пересчитываешь свои патроны, снова и снова – и снова! – строишь безумно скрупулезные планы. А стоит чему-то пойти не так, зависаешь, как старый компьютер. Не знаю уж, ты сама по себе такая или это ПТСР, но это определенно не показатель отличного здоровья.

Они молча вели меня к двери в маленькую камеру, как уже было не раз. Индиго «успокаивающе» похлопал меня по руке.

– Вы-то хоть не начинайте! – взмолился я. – Не очень понимаю, чего вам от меня надо, но иногда кажется, что вы вот-вот заплачете.

– Шон, успокойся, все будет хорошо, – мягко ободрила меня Тамара. – Все будет отлично. Давай, пойдем.

Конечно же, мы подошли к дальней двери. Табличка, разумеется, гласила «Лаборатория 17». Но на этот раз, в отличие от предыдущих версий, буквы и цифры были выведены розовой ручкой и размашистым почерком Бриджит. Я расхохотался.

Дверь – для разнообразия, не иначе, – открыл Индиго, и мы вошли внутрь. В лабораторию номер 17. Она больше не напоминала комнату Бриджит, но было что-то гнетущее в ее нарочито унылом, безликом интерьере, который словно нашептывал «видишь, теперь мы тебе даже обстановку правильную создали». И верно – если бы табличка не подкачала, я бы, может, даже купился.