Похититель бессмертия

– Я знала, что смогу подготовить ловушку на семерых Посланников, – продолжала Тамара все тем же неестественно спокойным тоном. – Поэтому и посоветовала командованию направить сюда гражданское судно.

Она появилась сразу, как только «Гадюка» пристыковалась к «Безымянному». Вылезла из стены, чтобы поглядеть на нас, а мы потрясенно вытаращились на нее. И по нашим ошарашенным лицам поняла: что-то пошло не так. Заорала, и все решили, что она сумасшедшая. А она молча сидела и внимательно слушала наши разговоры. Из них можно было узнать все: по чьему заданию мы прилетели и раскрыли ли ее легенду. Потом явился Индиго: Посланники наконец клюнули на приманку. Но мы-то ничего не знали, и из-за этого все ее планы пошли насмарку. Мы слишком долго болтали, в итоге Посланники захватили нас, и ситуация вышла из-под контроля.

Сенатор выбрал меня, чтобы извлечь из правительственной операции личную выгоду. Квинт, возможно, именно поэтому требовала убить Огнеглазку на месте. Но в том, что я оказался здесь, виновата именно она, Тамара Гупта.

Она застегнула и одернула китель. Я посмотрел на Индиго. Именно он бы попался в ту ловушку, сработай она как надо. Он-то наверняка понимал, что я чувствовал теперь, зная, чьим махинациям обязан своим положением.

Индиго спокойно встретил мой взгляд.

– Я командовал операцией по захвату Кийстрома, – просто сказал он.

74. Искажение настроек

В ушах уже не шумело, а грохотало. Индиго и Тамара вышли в коридор вместе, а потом разошлись в разные стороны. Тамара забрала сумку, но оставила возле меня свой фонарик. Индиго до минимума убавил яркость огней: теперь они едва заметно мерцали бледно-голубым.

Пять минут назад я бы бросился их догонять. Звал бы по именам, умолял вернуться. А теперь просто сидел на полу в маленькой каморке на «Безымянном» и тонул в белом шуме в собственной голове.

Нужно было помолиться, только слова не шли. Я провел пальцем по шрамам на правой руке, что тянулись от мизинца к запястью. Последний раз чувствовал себя таким опустошенным и одиноким, когда навсегда улетал с Кийстрома на крошечном кораблике Бенни. Был бы нож или хоть тот ржавый скальпель, я бы восславил Бога Крови еще парой отметин. Хотя, боюсь, превратиться в настоящие памятные шрамы они бы не успели.

Но ведь на ноге и так есть готовая рана. Я до этого глянул мельком – довольно глубокая, шрам должен остаться. Можно разодрать ногтями, чтобы кровь потекла. По традиции так не положено – как, впрочем, и наносить шрамы в честь республиканского офицера и Посланника, убившего твою семью. А хороший шрам получится, длинный…

Я коснулся края раны, и кожу обожгло острой, пронзительной болью. Организм недвусмысленно давал понять: НЕ ЛЕЗЬ, ИДИОТ! Но я упрямо, несмотря на боль, провел пальцем прямо по ране. И не мог толком поверить в то, что ощутил.

Рана была действительно широкая. И кровь, которая из нее вытекла, еще не успела толком засохнуть на штанах. Но я с этой раной как-то шел, а потом даже бежал, и от этого кровотечение должно было еще усилиться. А оно почему-то прекратилось. Более того, рана вообще закрылась. Не превратилась в шрам, конечно, для этого она слишком свежая и глубокая. Но края стянулись.

Я нашарил фонарик Тамары – почему-то только с третьей попытки. Рука дрожала, луч прыгал и дергался. Кое-как направив его на ногу, я не увидел ни зияющей раны, ни запекшейся болячки. Только длинную тонкую красную линию. Словно рану зашили, только на поверхности не было никакого шва.

Это на поверхности. Но внутри у меня оставались боты Сновидца, и их острые лапки вполне могли сойти за иглы.

К горлу подкатила тошнота. Кто-то чудовищно исказил ботов, созданных устранять и предотвращать неполадки, сказал Индиго.

Созданных устранять неполадки…

Я посветил слабеньким лучом на свою руку. Там была длинная царапина с уже засохшей болячкой – один из манекенов достал когтем, когда мы убегали. Я подцепил струп двумя пальцами и дернул. Зажить полностью она, конечно, не успела и оторвалась «с мясом». В получившемся желобке выступила кровь. Нет, мало! Я ковырнул царапину ногтем, чтобы открылась полностью, и стал смотреть, как кровь струйкой стекает вниз, к локтю. И тут края царапины прямо у меня на глазах сомкнулись, как будто их что-то соединило изнутри.

Агенты Сновидца вовсе не убивали меня.

Они… чинили.

У вас что-то в шее, говорил компьютер в видениях. Он имел в виду имплант. И я ответил, что его не должно там быть…

А голова перестала болеть уже некоторое время назад.

Я поднял трясущуюся руку и поднес к затылку, не решаясь прикоснуться. Он никуда не делся, убеждал я себя, пытаясь дышать ровно. Сейчас дотронусь, и там будет та же опухоль, что и в прошлый раз. А если она уже рассосалась, то нащупаю горошину импланта в основании черепа, где она и была. И не важно, что голова уже не болит. Имплант никуда не делся.