Похититель бессмертия

– Сенатор в любом случае собирался нас убить. Независимо от того, добудем мы Камень или нет. И именно Квинт должна была нажать красную кнопку.

Слова застряли в горле. Я отлично помнил, как с нами обходилась Квинт. Без ненависти, без сострадания – вообще без эмоций. Выходит, это равнодушие было неспроста? Как у фермера к скотине, предназначенной для забоя?

И тут в голову закралась еще одна тревожная мысль. Я смотрел, как Бенни держит скальпель, и эта мысль крепла, превращаясь в страшное подозрение.

– Бенни, а что все-таки случилось с Квинт?

– Она умерла.

– Как именно?

Он наконец оторвал взгляд от того, что видел в пустоте. И посмотрел мне прямо в глаза:

– А это имеет значение?

– Да, – ответил я, сглотнув, – имеет.

Бенни пожал плечами.

Картинка, которую я себе представлял, изменилась. Малышка Квинт вовсе не скорчилась где-то в углу, со следами детских зубов на ноге и щеке. Нет, ей перерезали горло маленьким ржавым скальпелем, причем сделал это человек, которого она знала. Квинт… имя это или фамилия? Я так и не узнал.

Возможно, мы с Бенни никогда не были ни родными людьми, ни даже друзьями. Возможно, после того, что случилось, мы должны разойтись в разные стороны и больше никогда не встречаться. Но почти десять лет мы зависели друг от друга. Это что-то да значит – хотя бы потому, что определенный кусок моей жизни всегда будет связан с Бенни, и я этого никогда не забуду. Нельзя просто взять и выбросить из памяти такой долгий период, что бы человек ни натворил.

– Бенни, – сказал я, – прошу, поверь мне в последний раз. Я все устрою и вытащу нас отсюда.

– Шон, да мне плевать, что ты будешь делать. Лично я найду Философский Камень и уничтожу его, – сказал Бенни и повернулся ко мне спиной.

В голове загудело, словно там роились сотни пчел – или Сновидцев. Неужели Бенни решил, что я буду стоять и спокойно смотреть, как он губит себя? Да, это я виноват, что наша дружба закончилась. Это я многие годы делал то, что считал правильным, наплевав на его мнение. Теперь я это понимал. Извиняться было поздно, зато еще не поздно его спасти.

Ладно, раз уж между нами все кончено, я – в последний раз – мог со спокойной душой сделать то, что должен. Нравится ему это или нет.

Гудение и дрожь роя все нарастали – в ушах, в глазах, в груди.

– Бенни, – прохрипел я, – запомни вот это слово: НЕТ. Это «нет» на аменге. Ты должен его сказать, если кто-то спросит, нужен ли тебе Философский Камень. Или вообще хоть что-нибудь спросит на аменге, или предложит взять любой булыжник, камень или там самоцвет.

Жужжание «пчел» уже пульсировало у меня в руках, во всех сосудах. Кожу начало словно крошечными иголочками покалывать изнутри.

– Запомнил? – спросил я уже громче, стараясь перекрыть шум в голове. – На любой вопрос отвечай «нет» – не важно, что ты увидишь или услышишь.

Первый из Сновидцев так и не успел прорвать кожу и выбраться – Бенни развернулся ко мне. Не знаю, что он увидел, но глаза от ужаса стали как блюдца. А потом он бросился на меня, сшиб с ног, повалил на пол.

Я не успел среагировать. Покалывание в коже прекратилось, но в голове по-прежнему гудело. Бенни рухнул на меня сверху, прижал к полу. Его лицо перекосилось от лютой ярости и ненависти.

Пусть себе ненавидит сколько влезет. Главное, он жив.

– Я просто хочу тебе помочь, – тихо сказал я.

– Придурок, в этом и дело, – прошипел Бенни. – Ты вечно хочешь всем помочь, но так нельзя. Рано или поздно надо выбирать сторону, черт возьми!

Он схватил меня за волосы, запрокинул назад голову. А другой рукой перерезал мне горло.

76. Шон Рен, неубиваемый человек-машина

Я ведь провел несколько дней с лейтенантом Гупта и Посланником Индиго. Должен был выработать нормальные рефлексы. А намерения Бенни были предельно ясны и сквозили в каждом его движении. Можно было вовремя их распознать, а распознав, предотвратить нападение. Но я даже руки не вскинул, чтобы защититься. Оцепенел, словно само тело не верило в то, что Бенни это сделает. И схватился за шею обеими руками, только когда ржавый скальпель рассек ее, как до этого горло Квинт. Между пальцами полезли пузыри воздуха, на вдохе в легкие плеснуло густым и теплым.

Последнее, что я увидел, – как Бенни отворачивается и идет дальше, ведя пальцами по стене. Потом он свернул в следующий зал и пропал из виду.

* * *

Я очнулся на жестком полу, щекой на чем-то липком. В первые секунды затуманенное сознание уверяло, что я все еще блуждаю в видениях искусственного разума и только что закончилась очередная жуткая галлюцинация. И что я найду этого Сновидца и разнесу его до последней микросхемы, чего бы мне это ни стоило.

Следующий вздох всколыхнул жидкость в легких. Я сложился пополам и закашлялся. Кашлял и кашлял – долго, мучительно, надсадно. Кровь выплескивалась в горло, не пропуская воздух внутрь. Я задыхался, барахтаясь на полу, словно в воде, пока наконец не выкашлял большую часть того, что скопилось в легких. Только потом парой прерывистых вдохов удалось закачать туда немного воздуха.