Похититель бессмертия

– Положите руки по бокам устройства, – велел Индиго, – там выемки для пальцев, чтобы можно было печатать. А сам экран сенсорный.

Выемки действительно были, и пальцы идеально в них легли. Наверное, до меня это последний раз делал умирающий ученый, тысячу лет назад.

– Ну что ж, поехали.

Компьютер ужасно тормозил. Я опасался, что он зависнет совсем, и старался действовать очень осторожно: терпеливо ждал, пока загрузится, внимательно читал все надписи, чтобы случайно не нажать что-нибудь не то.

Сосредоточиться было труднее, чем я ожидал.

– Сколько осталось до взрыва?

Индиго, судя по тихим шагам, расхаживал взад-вперед позади меня.

– Несколько часов.

– А конкретнее?

– Точно сказать по-прежнему невозможно, – напомнил он, – уровень радиации постоянно растет. В какой-то момент она станет смертельной.

– Ну, хоть примерно скажите!

Индиго вздохнул:

– Через три часа мы должны покинуть корабль.

Н-да, времени в обрез…

– А где «Гадюка»? Далеко отсюда?

– Чтобы безопасно туда добраться, нужно выйти через час.

– Но ваш-то корабль стоит там же. Значит, нам в любом случае нужно выходить вместе.

Компьютер наконец загрузился. Я приник к экрану почти вплотную, словно так было проще переводить, и начал продираться сквозь замысловатый древний синтаксис.

– Можно транслировать, – наконец заключил я. – Только не очень далеко. «Безымянный» оснащен экраном от радиации, который глушит и передачу данных, но три корабля, которые здесь стоят, – ваш, республиканский и «Гадюка» – должны принять сигнал.

Индиго все так же задумчиво расхаживал взад-вперед.

– А вы уверены, что это именно те данные, которые нам нужны?

– Будь иначе, я бы чувствовал себя полным идиотом, – сказал я и на всякий случай решил глянуть файлы. Попытался открыть их в новой вкладке, экран дрогнул, но сворачиваться отказался.

– Я видел смерть множества людей, – сказал вдруг Индиго.

Я все пытался уломать компьютер показать мне что-нибудь кроме основного экрана, но тут пальцы замерли на кнопках. Это что сейчас было? Он собирался меня убить? И на свой бессмертный манер, заранее просил прощения?

– Мне больше трехсот лет, – продолжал он. Тихий, размеренный шорох его шагов словно гипнотизировал. – А вы сгораете, словно искры. С течением времени смерть перестает значить для нас то же, что для вас. Тогда, на Кийстроме, мы нанесли стремительный и мощный удар. Целью было предотвратить масштабное кровопролитие – и мы это сделали. После гибели вашего города планета капитулировала, полностью и безоговорочно. Одна массированная атака предотвратила затяжную войну.

Файлы начали загружаться, перед глазами зарябило от текста. Но сейчас я не мог его переводить, даже если б Индиго приставил мне нож к горлу.

– Мы полагали, что на этой планете находятся крупные республиканские силы, – продолжал Индиго, – и намеревались уничтожить их одним решительным ударом. Разумеется, ожидали встретить сопротивление – но его не было. Я не истреблял население вашей планеты, в этом не было необходимости: она пала после одного-единственного боя. Точнее, резни. Сейчас Кийстром живет практически так же, как и раньше, под властью Посланнического совета. Но ваш город я истребил, стер его с лица земли, считая, что вырезаю опасную опухоль. В действительности же я калечил здоровую плоть. Кийстром пал, Республика так или иначе потеряла свои позиции там. Да, мы достигли большой цели – но ценой, которой нет оправдания.

Файлы наконец загрузились полностью. Я наугад открыл первый попавшийся, уставился на текст невидящими глазами. Индиго стоял позади меня, и спину словно жгло лучами его огней. Тяжкое испытание, проверка на прочность… Вот он, здесь, рядом со мной, – тот, кто восемь лет назад швырнул меня в бездну боли и отчаяния, кто виновен в страданиях и смерти всех моих родных. Такое не прощают. Никогда. А даже если б я сам простил, хотя это невозможно, то как простить его за других? За Бриджит и родителей, за Лизу и Кенни, за всех наших друзей, которые до сих пор лежат мертвые в полях и домах, где мы росли и играли…

Я желал ему смерти. Должен был желать. Мало того, здесь и сейчас мог это устроить. Достаточно не отдать то, что ему жизненно необходимо. И пусть теперь он бессильно смотрит, как гибнет его народ. Прав был Бенни, Камень надо уничтожить, это справедливо. Дух Мары Чжу будет доволен, Индиго и сам не станет отрицать, что заслужил такую кару. Хотя меня, наверное, все-таки за это убьет.

Возможно, это он и пытается донести до меня сейчас, чтобы я сделал выбор?

Я с усилием разжал пальцы. До этого момента и не подозревал, что так вцепился в края компьютера.

– Ну, один-то из нас, кийстромцев, все еще жив, – сказал я, обернулся к нему, посмотрел в упор. Попытался улыбнуться, но не получилось – я просто не мог, после всего, но я старался. И это, похоже, сработало: жестокий взгляд темных глаз чуть смягчился.

Сзади оглушительно треснуло, зашипел, плавясь, металл. Раскаленное лезвие пронзило дальнюю стену за спиной Индиго.

Он метнулся, заслоняя меня собой. Вынул из ножен свой – точнее, одолженный – клинок и встал с ним между мной и Философским Камнем.