Похититель бессмертия

В свете фонарика что-то блеснуло, и я осторожно развернул ее руку ладонью вниз. Тонкие металлические полоски – обломки хирургических скальпелей – были стянуты вместе проволокой и примотаны к кистям. Получилось что-то вроде кастета, только с лезвиями. То же самое было и на ногах. Вспомнилось, как птицы вьют гнезда из клочков шерсти, обрывков веревочек и газет. Мысль мелькнула и зацепилась в голове. Но манекен – не птица, она произошла от людей. Сколько в ней осталось от человека? Достаточно, чтобы сделать хотя бы такие примитивные орудия. И пользоваться ими. Мы с ней, если можно так выразиться, двоюродные брат с сестрой.

Интересно все же, почему они нападают? Потому что я чужак? Вот, допустим, я тысячу лет где-то живу, и вдруг туда заявляется шумная толпа незваных гостей, которые начинают крушить мои стены. Я бы тоже разозлился.

А может, она и на аменге говорит?

Был только один способ это выяснить. Но я медлил, склонившись над распростертым телом. Эти существа напали на меня. И на Посланников, но это логично, они тоже непрошеные гости. Посланники разумны, с ними можно договориться. А вдруг это просто другие Посланники, которые всю жизнь торчали здесь, вместо того чтобы заниматься геноцидом других народов?

Если смогу объяснить этому манекену, что я ей не враг, может, она мне и дорогу к Философскому Камню покажет?

Мой внутренний бес снова встрепенулся. Что, мол, так и уйдешь, даже не проверив?

Я сел, скрестив ноги, напротив лежащего тела и стал ждать, когда она очнется.

Это происходило медленно. Неизвестный газ с металлическим запахом не убивал, но действовал мощно. Пальцы существа начали подергиваться, как лапы у спящего животного. Я отвернул фонарик в сторону, чтобы луч не бил ей прямо в глаза. И, словно в ответ, они чуть приоткрылись, в щелочках блеснули радужки. Я поразился: они были бледно-серые. Такие же бесцветные, как она сама.

Глаза медленно сфокусировались на мне.

– Привет, – сказал я на аменге.

Тварь зарычала, вскочила и кинулась на меня. Но дурманящий газ все еще действовал, поэтому ее хватило только на то, чтобы бессильно шлепнуться на пол. Но намерения были предельно ясны: чуть больше координации, и лежать бы мне с перегрызенной глоткой.

Я благоразумно отошел подальше.

– Прости, – сказал я, снова на аменге, и она опять зарычала, брызжа кровавой слюной из скособоченного рта. Искусственные когти скребли по металлическому полу, словно гвозди по плитке, рефлекторно сжимаясь и разжимаясь. Словно она представляла, как вонзает их мне в шею.

Я сглотнул. «Беги, пока можно», – пронеслось в голове, но я твердо решил: нет. Доверие не заслужить парой слов – оно зиждется на действиях, на способности показать себя уязвимым. Это существо сейчас тоже уязвимо, вот и надо ей показать, что я могу стоять рядом, не причиняя ей вреда.

– Я ничего тебе не сделаю, – пообещал я. Тварь, все еще рыча, как побитая собака, поползла через комнату, подальше от меня. Добралась до стены, привалилась к ней спиной, уперла в пол трясущиеся руки, пытаясь сесть. Мне вдруг стало ее жалко.

И тут она подняла голову и уставилась мне прямо в лицо, все еще дрожа.

– Ты ведь меня понимаешь, да? – негромко спросил я. – Ты знаешь этот язык, хоть и не слышала его целую вечность. А сама говоришь на нем? И вообще, умеешь говорить?

Возможно, подумал я, они от нас отличаются еще и строением гортани, тогда она физически не способна на человеческую речь.

Да, но ведь у Посланников есть этот их язык света. А вдруг он гораздо древнее, чем я полагал? Вдруг тоже возник здесь, на борту «Безымянного»? Я нашарил фонарь, чуть опустил, направив луч примерно ей в колени, и просигналил одно из немногих слов, которые знал: ИДИ.

Тварь болезненно сощурилась. Наверное, свет жжет ей глаза, подумал я, и еще чуть опустил фонарь. И тут она встала.

Сердце у меня снова панически забухало о ребра. Но из чистого упрямства я не шелохнулся, когда тварь осторожно, шаг за шагом, пересекла комнату и присела на корточки напротив меня.

От нее как-то специфически пахло. Не то чтобы грязным телом, я вообще не мог идентифицировать этот запах. Что-то странное, на грани между человеком и зверем.

Что до выражения ее лица, то я бы назвал его задумчивым.

Меня охватил восторг, хотя сердце продолжало трусливо колотиться: я это сделал! Я вступил с ней в контакт! Показал свою уязвимость, дал понять, что не представляю угрозы, – и вот, пожалуйста: она в ответ демонстрирует доверие. Эти твари на самом деле никакие не твари, а просто не совсем обычные люди. И с ними можно договориться, как с любым другим существом. Кроме Посланников и солдат Республиканской армии.

Выражение ее лица тем временем изменилось, и не нужно было много думать, чтобы его охарактеризовать: она смотрела на меня, как смотрят на ребенка, который, будучи несмышленышем, сделал ну очень большую глупость.

А потом ее пальцы сомкнулись у меня на горле.

27. Та самая сцена

Когти мгновенно рассекли кожу, но тварь не пыталась перерезать мне горло – она собиралась меня задушить.

– Прекрати, – прохрипел я на амеге, – зачем?