Похититель бессмертия

Я был дюйма на четыре выше и фунтов на семьдесят тяжелее Огнеглазки. Но учитывая, как легко она отняла у меня фонарь, это жалкое физическое преимущество ничегошеньки мне не даст. А еще у нее было оружие, я же теперь лишился последнего. И допустим, я не умру от жажды, но как быть с едой?

– А у тебя есть печеньки?

Непроницаемая броня Республиканской Военной Мощи не выдержала и дала трещину.

– Чего?

– Накормишь – пойду, – пояснил я. – Ну, как бездомный котик.

Некоторое время Огнеглазка молча глядела, все еще не опуская руку с моим фонариком. Потом подозрения вроде улеглись, взгляд стал спокойнее.

– Как легко тебя купить, – усмехнулась она.

* * *

Огнеглазка уверенно вела меня через темные залы, в одной руке держа выключенный фонарь, а другой – помахивая дубинкой. Вот мы вышли в просторное гулкое помещение, и я решился посветить на потолок и стены. Увидел подножие лестницы и уходящую вверх шахту.

Огнеглазка тоже включила фонарик, чтобы оценить путь, впервые с тех пор, как мы встретились. Ближайшие к ней ступеньки обвалились, нижнюю целую от следующей отделяло фута три, не меньше. Между ними торчало несколько гнутых проржавевших арматурин. Так просто не залезешь.

– А, ты все-таки не можешь совсем без света, – заметил я.

Она погасила свою крошечную ручку-фонарик.

– Источников питания здесь в обрез. И при свете я со всех сторон как на ладони, любая тварь заметит.

Я глянул на мощный луч своего, точнее посланнического, фонаря.

– Мне тоже погасить?

– Чтоб споткнуться и рухнуть на ровном месте? Знаешь, какая тут хорошая слышимость? Гораздо лучше, чем видимость. Иди сюда.

Я вдруг с ужасом представил, как поднимаюсь по этой разломанной лестнице все выше и выше и оказываюсь в холодной, удушающей пустоте вакуума.

– А куда она выводит, прямо к внешней стене корабля?

– Наоборот, в глубь него. Корабль имеет форму колеса, лестница ведет к его внутренней окружности. Давай, Рен, полезли. Ноль-девятнадцатые уже могли учуять твой след по новой.

– Ноль-девятнадцатые?

– Ну, «манекены», – вздохнула она.

Ступенька заскрипела, угрожающе прогнулась подо мной, но выдержала. Чтобы дотянуться через пролом до следующей, пришлось выпрямиться во весь рост. Но я лез следом за Огнеглазкой, внимательно глядя, куда она ставит ноги, и у меня получилось. Как по мне, верхний уровень от нижнего мало отличался, но Огнеглазка явно ориентировалась лучше. Футов через тридцать она остановилась и открыла какую-то дверь.

– На корабле есть места, куда не суются ни они, ни прочие твари, – вполголоса сказала она. – Здесь безопасно, если не шуметь.

Прочие твари…

– А как насчет той каменюки?

– Меня больше тревожит Сновидец, – прошептала она и, увидев мое вытянувшееся лицо, пояснила: – Здешний искусственный интеллект. Заходи и садись.

За дверью оказалась небольшая комната типа кабинета. Всю мебель здесь уничтожили, стерли в пыль столь же тщательно, как и везде, где я побывал. Только Огнеглазка эту пыль смела в сторону и выставила вдоль стены стратегический запас воды и сухих пайков, как в той каморке внизу.

Садиться было некуда, и я просто опустился на пол, привалился спиной к стене. Веки тут же потяжелели, начали опускаться.

Меня ухватили за запястье и вложили что-то в ладонь. Я машинально сжал пальцы и открыл глаза. Огнеглазка, оказывается, сунула мне бутылку воды. Убедившись, что я ее держу, уселась у стены напротив и стала распаковывать какую-то странную штуковину.

– Что это?

– Походная горелка. Я обещала тебя накормить, а пока пей.

Я так и держал бутылку в вытянутой руке. Потом достал свою побитую консервную банку.

– Вот, у меня своя есть.

– Это что еще за хрень?

– Ну… фляжка?

– Да неужели?

– Какая есть. Выбирать было не из чего.

– Как вас вообще угораздило не взять запас воды?

– Ничего подобного, я взял. Просто не ожидал, что на меня нападут Посланники, а потом выбросит в открытый космос.

Она покачала головой:

– Пей давай. А эту дрянь выброси.

Исключительно назло ей я аккуратно убрал жестянку в карман куртки. Открутил крышку бутылки и осушил ее одним глотком.

Отдышавшись, я пристегнул пустую бутылку к бедру и глянул на Огнеглазку. Горелка мягко светилась, дышала теплом. Лейтенант, пристроив на ней помятую металлическую миску, сыпала туда сухой паек.

– Манекены и Посланники созданы из ДНК ученых, работавших здесь, – сказал я. – Значит, это люди.

– Нет, не значит, – спокойно возразила Огнеглазка, и я заподозрил, что она сама долгие часы сидела тут в темноте, размышляя над вопросами, которыми я задавался сейчас. – Во-первых, они не могут скрещиваться с людьми.

– Они и друг с другом не могут, – поправил я. – Но они производят и используют орудия труда. Разве это не признак человеческого разума?

– Вороны и дельфины тоже так делают.

– И те и другие разумны, – парировал я.

Спорить с ней оказалось интересно, даже захватывающе. С таким азартом, наверное, фехтовальщики скрещивают клинки. За словом лейтенант в карман не лезла, что было неожиданно, если вспомнить, как она молчала при нашей первой встрече.

– Но Посланники…

– Никто не сомневается, что они разумны, – бросила она. – К сожалению.

– А манекены?