Похититель бессмертия

Она легко оттолкнулась от пола, взмыла над моей головой и через несколько секунд опустилась на «дорожку» уже в нескольких футах впереди. В центре грозно чернел корпус двигателя, единственное место на корабле, где сила притяжения вообще не действовала. Я переступил с ноги на ногу, уперся как следует в пол и прыгнул.

Долгий миг головокружительного свободного падения – и я очень, очень мягко ткнулся в стену. Неуклюже нащупал поручень, и тут Индиго приземлился рядом, грациозно, как птица. Впереди Тамара опять взлетела и сделала сальто в воздухе. Волосы, словно под водой, темным облаком колыхнулись вокруг головы. Твердо встав на обе ноги, я оттолкнулся снова.

Было даже забавно вот так кувыркаться в невесомости. И глядеть на гимнастические этюды Тамары и Индиго.

Но тут луч фонарика выхватил из темноты подо мной бледное личико с черными глазами и раскрытым, переполненным зубами ртом. Я отвлекся, поскольку крепко вмазался плечом в стену, а когда снова глянул вниз, «ребенка» там уже не было.

На самом деле, конечно, был, просто отпрянул и затаился. Пригнувшись и прижавшись к стене, я краем глаза вновь увидел, как призрачные детские тени шарахнулись от света, канули во тьму. И замер, силясь отдышаться.

– Шон, – донесся шепот Тамары. Повернув голову, я обнаружил, что она тоже остановилась: мы достигли другой стороны. – За мной, – скомандовала она, уже забравшись в отверстие в полу. Наверху осталась только голова, все остальное… я сказал бы «скрылось внизу», но «низ» – это там, где есть притяжение.

Эта шахта казалась еще уже предыдущей, Тамара едва-едва туда пролезла. Другого пути не было, я это понимал, но сердце заколотилось еще суматошнее – теперь не только от недостатка кислорода, но и от ужаса.

– Я не… – пролепетал я.

– Можешь, – твердо сказала Тамара, – просто следуй за мной.

* * *

Бриджит в детстве мучили ночные кошмары. Я сам испугался, когда она первый раз заорала посреди ночи. Потом это начало меня бесить: у нас с ней тогда была одна комната на двоих, и она своими воплями каждый раз безжалостно нарушала мой крепкий здоровый сон. Отвратительно, конечно, было с таким равнодушием относиться к страхам сестренки, но таким уж я был.

Примерно через неделю родители, не выдержав, записали Бриджит к психотерапевту и полностью поменяли ее ежевечерний ритуал в надежде, что кошмары отступят. А я спросил: почему она кричит, что ее так пугает?

«В комнате есть тени», – ответила Бриджит. Они двигаются и хотят причинить ей зло. Темные силуэты людей, но не высокие, как родители, а примерно с нее ростом. Они маячат в дверном проеме, прячутся за шкафом, а глубокой ночью выходят и толпятся вокруг ее неподвижного тела, словно плакальщики на похоронах.

И тогда я пообещал, что буду стеречь ее, так что никакие страшные тени и близко не подойдут. Она была слишком маленькая, чтобы не доверять, и сразу успокоилась, но этого было недостаточно. Поэтому теперь я каждый вечер перед сном отвлекал ее от тревожных мыслей: то поддразнивал, то убаюкивал. То есть делал почти как Индиго: рассказывал всякие истории и открывал разные секреты в обмен на согласие пойти спать. В общем, защищал сразу двумя способами. И постепенно ее ночные кошмары сошли на нет.

Что до меня, то я потом долгими ночами лежал без сна и глядел на тени за шкафом. И в какой-то момент уже мог поклясться: они дрожат, колеблются и тянутся к моей сестре.

* * *

«Дети» скользили мимо нас, подбираясь, как те черные тени, все ближе и ближе. Но уверенный голос Тамары помог успокоиться – я прямо почувствовал, как сердце забилось ровнее.

– Насчет имени Индиго придется тебе потерпеть, – сказала она. – Там, внизу, будет безопасно. Ты смог подняться по той лестнице, значит, сможешь и спуститься по такой же. Я пойду первой, расчищу путь, если что. Просто ставь ноги туда же, куда я, и спускайся только на одну ступеньку зараз. И не думай ни о чем, кроме следующего шага.

Индиго, бледно мерцая огнями, опустился на четвереньки в ожидании своей очереди.

– Ты, однако, умеешь уговаривать, – заметил я, стараясь думать только о следующем шаге. Дышать по-прежнему было тяжело, но больше ничего от меня не требовалось – только вдыхать достаточно кислорода, чтобы хватало сил двигаться.

– Ну, я же почти одна вырастила своих сестер, – сообщила она. И я наконец погрузился во мрак следом за ней.

Сердце тут же попыталось пуститься вскачь. Я сглотнул, сделал следующий шаг. И спросил:

– Серьезно?

– Серьезно. Отец постоянно работал, а мать… ну, не заморачивалась. Нет, она всегда была рядом, просто не умела заботиться о детях. Я сама поддерживала чистоту в доме, следила, чтобы все вовремя ходили в школу, делали домашние задания и все такое. Поэтому младшие, когда им было что-то нужно, обращались ко мне чаще, чем к маме.

– Вы идеально подходите для службы в Республиканской армии, – сказал где-то наверху Индиго. Странным таким тоном, словно поддразнивал… Нет, это у меня, наверное, что-то сделалось со слухом.