Похититель разбитых сердец

Ужин в итоге получился поздним. Сначала мы дождались специальных спасателей из «Инея», которые добрались до станции и забрали Мишу вниз, в больницу. А потом долго и с наслаждением ели жареную картошку с грибами, а затем пили чай с черничным вареньем. Я поймала себя на мысли, что оттягивала возвращение в комнату как только могла. Боялась, что снова ошиблась. И мы потратим время на очередную пачку сочинений «Как я провел лето», дурацких и бесполезных.

– Сам собирал, – похвастался Виксинтий, показывая на трехлитровую банку с вареньем. – На склонах Аибги.

– У нас из окна как раз она видна, – сообщил шепотом Кирилл. Они с Дашей сидели, привалившись друг к другу, и ели чернику из одной мисочки на двоих. – Красивая.

– Красивей меня? – пошутила Даша.

Кирилл закатил глаза к потолку и ничего не ответил.

Когда все начали расходиться, я подошла к Виксинтию и спросила:

– Скажите… А нет ли у вас, случайно, красного скотча? Или изоленты?

– Поглядим-посмотрим… – пробормотал он, и мы пошли в кладовку, где преподаватель прищурился, шагнул к большому шкафу с выдвижными ящиками и через пару минут жестом фокусника извлек моток красного скотча. Ровно того же оттенка, что был в съемной квартире в Дивногорске.

– Вот, специально тебя дожидался.

– Спасибо! – я прижала скотч к груди и буквально полетела вверх по лестнице на второй этаж.

Даша с Лией сидели на кровати и смотрели на меня тем самым терпеливым, добрым и как-бы-понимающим взглядом, которым взрослые в «Кошмаре на улице Вязов» смотрели на детей, которые вдруг – внезапно и ни с чего! – стали бояться засыпать. «Угу, угу, – как бы говорили их глаза. – Сделаем вид, что все в порядке, а то вдруг еще хуже станет?»

– Куда уж хуже, – почти беззвучно пробормотала я под нос.

И действительно. Какой смысл обклеивать окна скотчем на ночь глядя? Особенно учитывая, что почти всегда по ночам небо скрыто облаками и снаружи темно до черноты, как в самом далеком и тайном сундуке на метеостанции? Почему бы не подождать до утра?

Но я почему-то торопливо, как будто опаздывая, отрывала куски скотча и клеила их на стекло, отрывала и клеила, морщась от противного скрр-р-р-р-звука и от того, что пальцы теперь казались непоправимо липкими. Мотка скотча хватило ровно на оба окна. Тютелька в тютельку. И в тот самый миг, когда я собралась уже обернуться к девчонкам, развести руками и сообщить, что продолжение эксперимента переносится на утро, облака на небе разошлись. И из-за горной гряды выкатилась огромная полная луна, плеснув мне на ладони ярко-алым.

Я спрыгнула с подоконника и рванулась к сундуку, нырнула в него с головой и принялась разгребать вещи. Не то, не то, опять не то… а вот и то! С победным воплем я выдернула из папки листы с записями Лейлы и крикнула:

– Тушите свет!

Надо отдать Даше должное. Она сначала щелкнула выключателем, превратив тем самым нашу комнату в идеальную декорацию для съемок фильма ужасов, и только потом спросила:

– Зачем?

– «Жаль, ты не видела красный!» – процитировала я Виксинтия, схватила Лию за рукав и потащила к подоконнику, туда, где света было больше всего. – Когда я заехала в квартиру, где жила Лейла, там на кухне окно было залеплено скотчем. Красным. И именно там я сумела прочитать фразу, написанную проявляющимися чернилами, с посланием для Арины. Именно тогда вы позвонили мне. И потом…

– Да! – Даша подошла и тоже устроилась рядом, усевшись на краешек стула. – Слушай, точно. Ты же говорила про это, и мы пытались рассматривать документы именно в красном свете, и нашли некоторые из спрятанных записей, а потом…

– Потом мы вычитали самое нужное и прекратили эксперименты, – пробормотала Лия. – И не возвращались к ним больше. Не до того было. И когда эксперименты с красным ставили, там как раз ты с Мией все изучала, а я что-то другое делала параллельно… – она сглотнула и закончила шепотом: – И мы еще шутили, что так отлично время экономится, раз мы близнецы и на все смотрим одинаково.

– Значит, ты должна была прочитать что-то именно сейчас. А не тогда, – я протянула Лие бумаги. – На некоторых с обратной стороны ее заметки…

Лия потянулась ко мне, но пальцы у нее так дрожали, что получилось удержать только один из листов, остальные веером посыпались на пол. Я опустилась на корточки и начала было их собирать, как вдруг услышала:

– Так, по трансформации. Весь философский процесс не нужен. Надо смотреть на «а»: герметическую работу в целом, и «б»: первоматерию в частности. Элементы такие: соль (отвечает за душу и духовную работу), ворон (знаменует собственно первую ступень). Перемножить соль, умноженную на прошлое, это число дней в сочинении – у каждого свое, – и на настоящее, число дней от договора с «Инеем». Разделить на семерку воронов, и тогда получится выброс. Смотри четыреста пятьдесят восьмую страницу учебника по традиционной алхимии.

– Ничего себе, – сказала Даша где-то через минуту после того, как Лия закончила это читать и замолчала. – Прямо инструкция.