Похититель Солнца (СИ)

Однако сейчас Алекстраза рассказывала эту историю совсем с другой стороны. Негероической. Когда Этас не был с ней знаком и понятия не имел, что Королева Драконов имела какое-то иное отношение к его наставнику, помимо политических контактов, он воспринимал принуждение к воспроизводству молодых драконов… ну, скорее, как жестокое обращение с животными. Он знал, что воспитанные Драконьей Пастью ящеры были агрессивны и неразумны, и совершенно не задумывался, как должны были воспринимать их судьбу пленники-родители.

Этас вдруг вспомнил, как считал, что Зела не заслуживает ненависти за свою верность вождю. Вряд ли Зела, молодая орочиха, принимала участие в издевательствах над Алекстразой, она тогда была еще слишком маленькой, если вообще родилась. Но вот старшие члены Драконьей Пасти… Если бы Этас сейчас вдруг оказался в недалеком прошлом, в бою за бухту Острорука, он вряд ли удержался бы от искушения отправить по оркам волны магии, огненной, как дыхание тех, чьи жизни они отняли или искалечили.

История Алекстразы была ужасной. Обвинитель не стала демонстрировать с помощью Видения Времени те сцены, да и не было вины Гарроша в том, что случилось, когда он был ребенком. Но даже просто представляя себе, через что пришлось пройти Королеве Драконов, Этас не мог не поражаться ее мужеству и стойкости.

Обвинитель закончила свои вопросы, и к свидетельнице вышел Защитник. Сейчас задача Бейна была проста, Алекстраза была Хранительницей Жизни, и вряд ли она стала бы требовать смертную казнь как единственную форму наказания.

- Я буду краток. Вы много страдали от рук Драконьей Пасти в частности и орков в целом. Как вы к ним относитесь сейчас? – проговорил Бейн мягким и в то же время деловитым тоном, будто он был добрым наставником, который хотел поскорее закончить экзамен, поставив всем высокие оценки за чисто символические ответы.

- Я не имею ничего против любой из рас Азерота, - ответила Алекстраза таким тоном, будто именно такого вопроса и ожидала. - Я Хранительница Жизни, и несмотря на то, что большинство моих способностей как Аспекта исчезли, моё сердце всё ещё такое же, каким было раньше.

- Нравятся ли они вам? – спросил Защитник.

Чтобы уточнить, что говорил конкретно об орках, а не обо всех народах Азерота вообще, он указал подбородком на одного из представителей орочьей расы. Совершенно случайно, этим представителем оказался Гаррош Адский Крик, отчего вопрос приобрел двусмысленность.

- Я люблю их, - светло и ласково улыбнулась Алекстраза.

Она произнесла свои слова, обращаясь к Бейну, но потом медленным и исполненным достоинства движением повернула рогатую голову и оглядела весь зал, словно излучая материнскую нежность на всех собравшихся: орков, тауренов, эльфов, людей… Ее взгляд остановился на Этасе всего на долю секунды, но этого времени ему хватило, чтобы всей свой сутью ощутить, что и его она тоже очень-очень любит.

Алекстраза сидела на стуле, смиренно сложив руки на коленях, прикрытых длинным, до пола, подолом широкой ало-золотой мантии. У нее не было при себе ни оружия, ни монарших регалий, позади нее не возвышалась стража и не блистала разряженная свита, но в этот момент она была невыразимо величественна и прекрасна. Пока в Азероте есть такие существа, как Алекстраза, пока ее Красная стая остается влиятельной политической силой, нельзя терять надежду, что однажды затянувшийся период непрекращающихся войн за амбиции и ресурсы очередных маньяков, расистов и просто излишне воинственных особ закончится долгим и счастливым миром.

Защитник, наверно, был доволен таким ответом, хотя по мохнатой тауренской морде сложно определить эмоции. Он задал несколько уточняющих вопросов, чтобы лишний раз продемонстрировать суду, что алекстразино «люблю их» относилось и к оркам тоже, и к Гаррошу в том числе.

- О чём она говорит? - прошептала вдруг Джайна удивленно и зло. - Что она делает?!

Этас недовольно покосился на свою начальницу и сдержал готовое сорваться с языка «Тебе не понять». Джайна всего лишь человек, ей негде взять многотысячелетней мудрости дракона, ей не прочувствовать долга и роли Хранительницы Жизни. Алекстраза – другая, в любви к жизни ее суть, и несправедливо обвинять Джайну в том, что она уступает в великодушии Королеве Драконов. Они все уступают.

Обвинитель, чувствуя, что теряет инициативу и упускает аудиторию, потребовала перерыва, однако ее запрос был отклонен.

- У меня есть последний вопрос, - медленно, осторожно подбирая слова, проговорил Защитник. - Если бы один из тех самых орков, что так мучили вас, что убивали ваших детей, когда они ещё находились в скорлупе, пришёл бы к вам сегодня, и со всей искренностью просил у вас прощения… что бы вы сделали?

Этас бросил на него сердитый взгляд. Защитник выполняет свои обязанности, это понятно, но как можно спрашивать о таком? Как вообще можно кого-либо ставить перед таким выбором?

Алекстраза повернулась к ордынской стороне зала и, найдя там кого-то взглядом, снова обратилась к Бейну.

- Я бы простила его, конечно же, - сказала она чуть снисходительно, но вовсе не высокомерно.