Похитители грёз

Спустя много минут после поскрипывания половиц где-то в другой части дома, кто-то для пробы толкнул дверь. На этот раз это был совершенно определенно кто-то, а не что-то. По другую сторону были слышны человеческие вздохи и шарканье ног об половицы, которое явно издавали туфли.

Ронан приложил палец к губам.

Только еще один толчок, а потом между дверью и косяком появилась расщелина в дюйм. Ворчание, еще толчок, и дверь открылась достаточно, чтобы впустить человека.

Ронан толком не знал, кого ожидал увидеть. Скорее всего, приходящую медсестру. Может, даже Деклана, который незаконно приехал.

Но это был красивый, одетый во все серое, мужчина. Прежде Ронан его никогда не видел. По тому, как его взгляд скользил по комнате, Ронан боялся, что мужчина в итоге заметит их за коврами. Но мужчину заинтересовала Аврора Линч в кресле посреди комнаты. Ронан напрягся.

Ему ничего не будет стоить броситься из своего укромного уголка. Прикоснись он только к ней…

Но Серый Человек и не думал прикасаться к Авроре. Вместо этого, он наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо. Это было любопытство, внимательное изучение в течение нескольких секунд. Он коснулся носком обуви трубок и проводов от устройств, которые вели в никуда. Потер челюсть и задумался.

Наконец, Серый Человек поинтересовался:

— Почему вас здесь замуровали?

Аврора Линч не ответила.

Серый Человек развернулся, чтобы уйти, но остановился. Его взгляд зацепился за коробку-паззл, все еще лежавшую на столе. Взяв коробку, он начал её вертеть в руках снова и снова. Экспериментируя, покрутив то одно, то другое колесико, и наблюдая за результатом на другой стороне головоломки.

А потом он прихватил её с собой.

Ронан приложил кулак ко лбу. Он хотел броситься за мужчиной и вернуть свою коробку, но не мог рисковать обнаружением. Где он возьмет себе другую коробку? Он не знал, приснится ли ему такая когда-нибудь опять? Ронан напрягся, он думал показаться ли ему, думал, остаться ли в укрытии или все-таки обнаружить себя. Мэттью положил свою ладонь ему на руку.

Они выжидали долго. Наконец, машина поползла по дороге, удаляясь.

Они перестали прятаться. Мэттью прижался к боку Ронана, напоминая тому Чейнсо, когда та пугалась. Обычно Ронан стал бы возражать, но на этот раз смирился.

— Что это было? — прошептал Мэттью.

— Это, — ответил Ронан, — были самые худшие вещи на свете. Давай выбираться отсюда.

Мэттью поцеловал маму в щеку. Ронан убедился, что завещание все еще у него в заднем кармане. Утрата коробки-паззл причиняла боль, но, по крайней мере, при нем осталась головоломка его отца. Два предложения, два языка. «Что же ты пытался сказать этим, папа?»

— Пока, мам, — сказал он Авроре. Карман оттягивали ключи: настоящие от БМВ и фальшивые от Камаро. — До скорого.

Глава 33

В этот самый момент Ричард Кемпбел Гэнси III находился в девяноста двух милях от своей любимой машины. Он стоял на залитой солнцем дороге в Вашингтоне, округ Колумбия, у особняка, одетый в неистово красный галстук и костюм в тонкую полоску, сшитый со вкусом, и с царственными манерами.

Рядом с ним стоял Адам, его странное и красивое лицо бледнело над грациозной темнотой собственного костюма. Сшитый тем же умным итальянцем, который делал рубашки Гэнси, костюм был для Адама шелковой броней на предстоящую ночь. Это была самая дорогая вещь, которая у него когда-либо была, месячная зарплата ушла на камвольную шерсть. Воздух был влажным с ароматами терияки, Каберне Савиньон и топлива высшего качества. Где-то скрипка пела гимн Vicious Victory[40]. Было невыносимо жарко.

Они были в девяноста семи милях и нескольких миллионах долларов от дома детства Адама.

Почищенная кольцевая дорога была игрой в паззл из машин: черные, как смокинг, седаны, коричневые, как виолончель, внедорожники, серебристые двухместные автомобили, которые были способны поместиться на ладони, и запотевшие белые купе с дипломатическими номерами. Два лакея, исчерпав все возможности парковки, курили сигареты и пускали кольца дыма над крыльями Мерседеса, оставленного на обочине рядом с ними. Цветы розы гнили на кустах поблизости, сладкие и черные.

Гэнси протиснулся между машинами.

— Удачно, что нам не надо заботиться о парковке.

Поездка на вертолете все еще отдавалась тревогой в животе Адама. Его не заботил сам полет или то, что его увидят, садящимся на вертолет. Он провел тридцать минут до отъезда, соскребая автомобильную смазку с кончиков пальцев. Было ли сном все это или его жизнь там, в Генриетте?

Он повторил, словно эхо:

— Удачно.

Двое мужчин и одна женщина вышли из парадной двери дома. Руки двигались по воздуху, фрагменты беседы взрывались потоком над их головами. «Уже проходил… законопроект… чертов идиот… а еще его жена — корова». Шум голосов гостей послышался через открытую дверь за ними, будто эти трое вытащили звук за собой. Открывающийся в дверной проем вид был коллажем из брюк, костюмов и жемчужных ожерелий, Луи Вуиттон и дамаск[41]. Настолько много. Настолько много-много.