Похитительница кошмаров

Кот поднялся на ноги и потянулся. Странным образом свернувшаяся чёрная фигура на полу переместилась и превратилась в другого кота, который тоже встал и потянулся. Затем ещё один кот, затем ещё и ещё. Обычно Марен любила кошек. Но эта комната была такой крошечной, а их теперь было по крайней мере два десятка, и их жуткие, красные глаза были устремлены на неё.

Марен попятилась, ища глазами дверь, дыру, любой выход из этой ужасной комнаты, но везде, чего она касалась, была только мокрая красная краска. Её подошвы оставляли на липком полу кривые следы. Ещё кошки, и ещё, и ещё, и все как одна с горящими глазами. Внезапно все они пригнулись и зашипели. Сердце Марен окаменело от ужаса. Шлёп. Капля краски попала ей прямо в глаз. Шлёп – ещё одна попала в другой глаз.

Она попыталась стереть их, но всё, что она видела, было жгучим и красным. Шипение кошек стало громче, и пушистые тела начали сплетаться вокруг её лодыжек. Взад-вперёд, всё выше и выше, вверх по её ногам, их острые как бритвы когти царапали ей кожу.

– Брысь отсюда! – прошептала она, пытаясь оторвать их от себя, но их мех был скользким от краски. – Брысь!

Кошки карабкались по её спине и груди, пушистая кошачья морда тёрлась о её щеку. Кошачье дыхание проникало ей в ноздри, пахло резиной, ржавчиной и гнилью.

Марен закричала.

И проснулась.

Но открыть глаза не смогла. Она пыталась и пыталась это сделать, но потом сообразила, что они уже открыты, но было так темно, что никакой разницы не было. Её голова была как треснувшее яйцо, к губам и ресницам налипла пыль. Марен приподнялась на локте и подождала, пока ужасное вращение прекратится. Было трудно прийти в себя: ведь она ничего не видела. Было невозможно определить, где здесь, собственно, верх, а где низ.

– Эй? – Её голос был скрипучим и пыльным. – Есть тут кто-нибудь?

Тишина. Затем над её головой раздалось знакомое цок-цок, цок-цок.

– Мне всего лишь было нужно несколько снов. – Голос Обскуры был приглушённым, но её тон язвительным. – Зря ты вынудила меня это сделать.

К горлу Марен от ужаса подкатился комок желчи.

– Где я?

– Под сценой, куда ведут люки. – Каблуки Обскуры застучали ближе. – Это называется подполье. – Она засмеялась, как будто только что очень смешно пошутила. Марен прикусила язык, чтобы не закричать. – Несколько дней пребывания там сделают тебя более сговорчивой.

Что-то промелькнуло мимо Марен – маленький грызун или большой жук. Она бросилась в другую сторону и наткнулась плечом на кусок металла. Над головой была едва различима единственная полоска тусклого сероватого света, недостаточно яркая, чтобы можно было что-нибудь разглядеть.

– Откуда у вас этот кошмар? – спросила Марен.

У Лишты в магазине таких не было, а Марен никогда не слышала, чтобы Хэлли создавала сны о кошках. Она была вынуждена признать, что это был мастерски сделанный кошмар.

– Я изготовила его сама, – ответила Обскура. – Пока бабуля спала, я держала банку с кристаллами снотворной соли у неё под носом.

– Вы изготовили… – Марен не договорила. Скажи она Обскуре правду, что сон был по-настоящему кошмарным, Обскура решит, что она ей больше не нужна. – Ну да, конечно, – добавила она. – Это совершенно очевидно.

– Почему? – сердито спросила Обскура.

– Что ж, для новичка очень даже неплохо. – Марен вложила в свои слова всю фальшивую лесть, какую только смогла изобразить, и приподняла ноги, чтобы на них никто не заполз. – Но на стенах было много пятен, на которых ничего не было, и время от времени кошки превращались в карандаши.

Мёртвая тишина.

– Но, как я уже сказала, это очень хорошо для первой попытки, – быстро добавила Марен. – Я закричала. Вы меня слышали?

– Слышала. – Голос Обскуры был резким и раздражённым.

– Хороший кошмар – это произведение искусства. – Марен умолкла, обдумывая свои слова. – Прежде чем вы сможете создать что-то по-настоящему жуткое, требуются долгие годы практики. Вам следует оттачивать… технику.

И снова молчание. Марен убрала со щеки прядь волос и поняла, что это паутина. Она хлопнула себя по лицу, тряхнула волосами и, передёрнувшись, расчесала их пальцами.

– Я подумаю об этом, – сказала Обскура.

Тьма была такой густой, что Марен показалось, будто она пожирает её.

– Можно мне фонарик?

Цоканье каблуков удалилось.

– Пожалуйста? – взмолилась Марен.

– Мне нужно доставить кое-какие сны, – послышался приглушённый голос Обскуры. – Увидимся завтра… может быть.

– Нет! – Марен вскочила на ноги. Стоя на цыпочках, она потянулась вверх, пока не нащупала шершавое дерево, петли и край люка, где слабо светилась полоска серого света. Она толкнула, но люк не открылся. – Пожалуйста! Не оставляйте меня здесь на всю ночь. Я изготовлю для вас любые кошмары. Обещаю, что не буду делать никаких глупостей. Вы можете всё время сидеть рядом со мной. Обещаю, обещаю.