Похитительница кошмаров

– VOUS DANSEZ COMME UN HIPPOPOTAME![20] – прогремел по театру ликующий хриплый голос.

Марен никогда не думала, что настанет день, когда она будет рада видеть Анри, но этот день настал. Её чудесный, невероятный план, её один-единственный шанс, был жив.

– Чёртова птица. – Обскура прищурилась и обвела взглядом зал.

Улучив момент, Марен быстро собрала клочком бумаги частички шепчущей пыли и пересыпала в розовый пакетик.

– Мне кажется, он вон там. – Амос указал на занавес с другой стороны сцены, то есть в противоположном направлении, и показал Марен большой палец.

Волоча мальчика за собой, Обскура направилась туда.

Марен между тем зашила пакетик с розовым сном и сунула его в рукав. Через несколько секунд Обскура вернулась, но с Амосом, а не с попугаем. Она посмотрела на часы, затем на Марен.

– Хочу полежать часок. Возвращайся под сцену.

Момент настал.

Идя через сцену, Марен вытряхнула из рукава розовый сон. Притворно вскрикнув, она присела, чтобы поднять его с пола.

Обскура поддела ногой пакетик прежде, чем Марен успела его поднять.

– Что это?

– Н-ничего. – Марен добавила в голосе чуть больше дрожи.

– Говори!

Жужжащие крылья щекотали ей бровь, и на этот раз дрожь в её голосе была настоящей.

– Я изготовила этот сон для моей сестры, чтобы дать ей сил и энергии и… – Она покосилась на Обскуру. Усталые глаза злодейки хищно блеснули. – Власть. В смысле, власть над телом, чтобы она могла исцелиться. Я собиралась дать ей этот пакетик на днях, в больнице. – Марен дала выход всему ужасу, стрессу и агонии последних двух дней. Слёзы ручьем текли по её щекам, и хотя поначалу они были притворными, вскоре стали самыми настоящими. – Пожалуйста, умоляю, не выбрасывайте его. Я ни разу в жизни не создала ничего более красивого и сильного сна и просто хотела дать его сестре.

С самодовольной усмешкой Обскура сунула сон в карман. Насекомое-убийца, жужжа, отлетело прочь. У Марен сквозь слёзы вырвался истерический смешок, но она успела замаскировать его рыданием. Не осмеливаясь взглянуть на Амоса, она залезла под сцену.

Колёса её плана заскрипели и пришли в движение.

28

Марен дождалась, когда шаги Обскуры по сцене стихли. Затем подождала ещё немного. Она четыре раза повторила свой танцевальный номер для концерта, затем другие комбинации, какие только вспомнила, плюс ещё несколько, которые придумала на ходу. В дневное время в подполе под сценой было так же жутко и душно, но, по крайней мере, здесь не было мотыльков. Она вытерла рот и на всякий случай провела рукой по волосам. Затем придвинула блок под люк и вытащила из кармана английскую булавку.

– Анри, – прошептала она, просовывая булавку в трещину. – Посмотри, что у меня есть.

Нет ответа. Марен встала на цыпочки и просунула английскую булавку ещё выше – так, что ей в пальцы впились занозы.

– Анри! Прилетай, дорогая птичка, и возьми красивую серебряную английскую булавку. Вот, смотри! – Её губы настолько пересохли, что она сумела свистнуть только с третьей попытки.

Внезапно английская булавка дёрнулась. Марен едва не разжала пальцы, однако сумела затащить булавку обратно. Над сценой проскрипел возмущённый крик.

– Анри. – Марен высунула лишь самый кончик английской булавки – этого было недостаточно, чтобы попугай смог её вырвать. – Можешь сказать мне что-нибудь новое?

Анри поводил клювом, пытаясь достать булавку.

– Анри, – сказала Марен. – Повтори: «Ты никогда, никогда не проснёшься».

– МАРЕН В ТЕАТРЕ «ЗВЁЗДНЫЙ СВЕТ».

Марен слегка поводила английской булавкой, чтобы та отразила свет.

– Это очень хорошо, но давай попробуем вот это: ты никогда, никогда не проснёшься. Ты никогда не проснёшься. Скажи это, Анри.

– TON PERE EST UN HAMSTER[21].

– Послушай меня, Анри, – сказала Марен, всеми силами стараясь не выдать отчаяния в голосе. – Это должно помочь бабуле. Ты ведь хочешь спасти её, да?

Долгая пауза.

– КОГДА НЕ ПРОСНЁШЬСЯ.

– Хорошо! – Марен почти полностью высунула булавку, давая Анри возможность ощутить вкус металла, а затем утащила её обратно. – Ты никогда не проснёшься, пока не отпустишь их.

– НИКОГДА НЕ ПРОСНЁШЬСЯ, ТЫ НИКОГДА НЕ ПРОСНЁШЬСЯ.

– Хорошо, – прошептала Марен. – Ты никогда не проснёшься, пока не отпустишь их.

– ПОКА ТЫ ИХ НЕ ОТПУСТИШЬ, ТЫ НИКОГДА, НИКОГДА НЕ ПРОСНЁШЬСЯ.

Марен заставила попугая повторить фразу ещё несколько раз, а затем полностью дёрнула английскую булавку под доской сцены.

– Анри, послушай меня.

Когтистые лапы попугая запрыгали то в одну сторону, то в другую.

– Анри, ты меня слушаешь? – Ещё один пронзительный крик. – Анри, найди Обскуру, мадемуазель Жоли. Иди в комнату с лампой и найди мадемуазель Жоли.

– JOLIE MADEMOISELLE BONJOUR, BONJOUR, CHERIE[22].

– Да, именно так. – Сердце Марен станцевало в её груди ча-ча-ча. – Найди её и скажи: «Ты никогда не проснёшься, пока не отпустишь их». Скажи это мадемуазель Жоли, и тогда мы сможем спасти бабушку. – Марен полностью протолкнула булавку вверх, и та выскользнула из её пальцев. – Поторопись!