Поход

Дойдя до станции Цзюньлянчэн, составы остановились. Роту капитана Гембицкого, который, как оказалось, вместе с французскими артиллеристами и моряками защищал станцию, всего около ста человек, усилили ещё одной ротой из десанта Савицкого и казаками Смоленского. Также на станции решил остаться капитан Росс со своими морпехами, так как в десанте Гембицкого было одно морское орудие с пятью английскими матросами. Подполковник с остатками десанта отправился в Таку для доклада Стесселю.

Казакам тут же нарезали задачу – разведать, что делают воины генерала Не. Ждать нападения на станцию или нет. И они направились в путь. У моста китайских войск не оказалось, судя по следам, генерал Не или его военачальники отошли назад. Полусотня двинулась следом, растекшись по фронту. Вскоре встретились с младшим Зарубиным, Гагаркиным и Ерилиным, которые вместе с пленным китайцем двигались вдоль реки к своим. От них казаки и узнали о том, что я попался в руки ихэтуаней, и о том, что в полдень должна состояться казнь. Надо отдать должное Василию Алексеевичу, тот долго не раздумывал и отправился с большей частью казаков на помощь, направив лишь десяток по следам генерала Не.

Дальше всё оказалось до банальности просто. Китайский посёлок оказался пустым до забора усадьбы, что позволило казакам незаметно до неё добраться, как раз в тот момент, когда я и монах из Шаолиня начали представление на «гладиаторской арене». Мы выиграли. Китайцы проиграли. С нашей стороны все целые и здоровые возвращаются назад. Старший Зарубин, как только прошли деревню, несмотря на рысь, захлёбываясь, рассказывает окружившим его по ходу движения казакам, какой я «терминатор». Хорунжий Тонких, который следует рядом со мной и слушает рассказ Смоленского, то и дело кидает на меня восторженные взгляды. Был бы я девицей, точно бы покраснел и засмущался.

Без всяких помех, лишь встретив дожидавшийся нас десяток, ходивший по следам китайского войска и пеших младшего Зарубина с его компанией, которым передали заводных лошадей, добрались до станции Цзюньлянчэн. На станции познакомился с капитаном Гембицким, оказавшимся плотным, кряжистым мужчиной с шикарными усами, лет около сорока.

– Пётр Варфоломеевич, – обратился я к капитану после представления, – связь по телеграфу с генералом Стесселем есть?

– Нет, господин капитан. Китайцы не только столбы спилили, но и провода с собой унесли.

– Плохо. Придётся посыльных с донесением посылать. Но сперва допросим пленных, особенно вот этого, – я указал рукой на комбата Ли, которого снимали с седла казаки. – Предварительные данные есть, но надо кое-что уточнить.

– Кто это? – заинтересованно спросил Гембицкий.

– Командир пехотного батальона из войска генерала Не. В лагере восставших осуществлял планирование и взаимодействие с регулярными войсками.

– Знатный пленник. И как вам удалось его поймать?

Пришлось кратко рассказать о своей одиссее, при этом несколько раз останавливая хорунжего Тонких, пытавшегося вставить свою восторженную лепту в моё повествование. Закончив рассказ, все вместе направились к китайскому офицеру.

– Господин Ли, – на китайском обратился я к комбату, растиравшему руки, – судьба переменчива, теперь вы находитесь в том положении, в котором совсем недавно был я. Нам не нужны какие-то сверхсекретные сведения. О том, сколько войск у генерала Не, нам известно. То, что он объединился с восставшими, доказывает ваше нахождение среди них. Если вы уточните, какими силами обладают бандиты под Тяньцзинем, то русское командование будет вам благодарно.

– А если нет, будете пытать?

– Ну что вы, господин Ли. Совсем недавно я был комендантом южного форта крепости Таку, став им после того, как со своим десантом его же захватил. К нам в плен попало более двухсот китайских солдат. Раненым мы оказали помощь. Остальные были привлечены к работам по восстановлению укрепления, разрушенного нашей артиллерией. За это их три раза в день кормили. При этом многие из ваших воинов, не знавшие, что я понимаю по-китайски, говорили между собой, что так вкусно и обильно они не ели за всё время их службы.

Глаза китайского офицера, став шире, выдали его удивление.

– Между нашими империями нет объявленной войны, поэтому даже если вы ничего не скажете, то останетесь у нас гостем. Правда, плотно опекаемым гостем. Мы не хотели того, что случилось, но восставшие, осадившие иностранные сеттльменты в Тяньцзине, а возможно, и в Пекине, не оставили нам выбора. Вы грамотный офицер и должны понимать, что союзные войска не оставят такое положение дел и что у них хватит сил не только освободить Тяньцзинь, но если понадобится, то и захватить столицу. Перед вами стоит выбор – насколько кровавым будет наше продвижение внутрь Китая.

– Тимофей Васильевич, о чём вы говорите с этим китайцем? Просветите? – спросил Гембицкий, да и остальные офицеры смотрели на меня вопросительно.

Но что-либо произнести я не успел.

– Господа, я готов ответить на ваши вопросы, – по-русски произнёс Ли.