Поход Мертвеца

Иное дело дворец, представший их глазам. Мощный фасад красного кирпича с тяжелым антаблементом двух рядов белоснежных мраморных колонн, узкими стрельчатыми окнами с витражами. Подле дома подстриженные кусты тутовника, несколько лимонных и апельсиновых дерев, по краям – исполинские эвкалипты, возвышавшиеся над трехэтажным зданием на десятки сажен. Гонец подошел к решетке входа, дернул за веревочку звонка, где-то далеко Мертвец услышал мелодичный перезвон. По прошествии довольно долгого времени, неприметная дверь у самого торца распахнулась, оттуда вышел невысокий страж, подошел к решетке и молча оглядев гостя, осмелившегося потревожить хозяев, пропустил, загораживая привычно проход не столь богато одетым попутчикам. Гонца впустили в дом через черный ход, наемнику слышались обрывки слов государева слуги о важности принесенного им свитка, но это не возымело должного действа. Страж протолкнул его в узкую дверь и захлопнул ее. Тишь снова окутала улочку.

Мертвец огляделся. Сколько ни бродил по Сланам, но вот тут его нога не ступала ни разу. Все дома по ней в урмундском стиле, с колоннами и портиками, почти все красного или бурого кирпича, нарочито выделялись и строением и цветом среди прочих зданий города. Вместо названий домов – нумерация от порта к окраинам, от зарослей гибискуса к кустам высокой в три человеческих роста, смоквы, надежней всего защищавшей короткую в восемь домов улочку от приносимого ветрами песка. Дом, перед которым они стояли, нахально носил четвертый номер. Еще один вызов Урмунда. Как и та, что живет в нем.

На какое-то мгновение Мертвецу показалось, он видит женский образ в приоткрытом окне: гордый профиль, высокая прическа, диадема, блеснувшая самоцветными камнями. Однако, тотчас видение исчезло. Дверь парадного входа, высокая стеклянная, с треском распахнулась.

– Да благословят тебя и твою семью боги, государыня, – нижайше кланяясь, произнес гонец, тоном, явно не соответствующим словам, и стремительно заспешил к по кирпичной дорожке к решетке. Описав крюк вокруг кустов, оказался подле выхода, но открыть дверь не смог, пришлось ждать охранителя. Выбравшись, царев посланник, обратил пошедшее пятнами лицо к попутчикам, потряс головой и решительно зашагал в сторону порта. Потом, будто одумавшись, повернулся к капитану, снова вытирая потемневшим платком лицо и лоб.

– Отказалась возвращаться. Ничего не понимаю. Государь ее ждет уже год, она отвечает согласием и тянет. Мне говорила то же самое. Зачем надо принимать гонца, чтоб только выставить вон. За царя больно, его ж опозорили, не меня. Да еще прилюдно.

– Не обращай на нас внимания, мы не местные, не расскажем, – хмыкнул Мертвец.

– Я про челядь, – буркнул гонец. – Всех пригласила и перед всеми отчитала. Я-то думал, объявит о согласии, я надеялся… – лицо, только остывшее, снова запятнело. Капитан подошел, хлопнул гонца по плечу, тот недовольно дернувшись, убрал его руку.

– Пойдем в кабак, – просто предложил он.

– Вот еще, – вскинул подбородок гонец. – Я в госпицию. Буду ждать твоего отплытия, мореход, – кивнув, собрался уходить. Наемник остановил его в последний момент.

– Всего пара вопросов о государыне, позволишь? – гонец смерил взглядом стоявшего перед ним, будто впервые увидел, но кивнул. – Я понимаю, она здесь недавно живет.

– Верно. Года полтора, не больше.

– Что так? Ведь уехала, когда князь Бийца стал государем.

– Именно. А что так, это не твоего ума дело, наемник. Но продолжай.

– Ребенок, конечно с ней.

– Да, княжич Пахолик тут, я его видел, – наемник дернул щекой. – Как и младшая княжна Исада. Ей уже два года.

– Она уплыла на сносях. Интересно.

– Наемник!

– Последний вопрос, гонец. Как ты сам думаешь возвращаться?

Посланник молча глянул на Мертвеца. В глазах отразилась затаенная боль, обида, подступавшая к самому краю, но через него не переливавшаяся. Зря подумал о женской сути гонца, подумал наемник, крепкий парень, только немного другой. Ведь сколько он видел таких – от силы пару раз, когда попал в царские покои. А общался и вовсе единожды, когда вез княжича Пахолика в Тербицу. Что он может знать о них – только то, что говорят ему другие.

– Я полагал плыть на галере государыни, – медленно выдавил он, замолчал, опуская взгляд, потом добавил быстро. – Но раз не вышло, рассчитываю на тебя, уважаемый капитан. Заплачу, сколько попросишь, чтоб только добраться до Утхи. Если не сможешь, прошу быстрее доплыть до Фратера, мы попробуем оттуда выбраться первым же кораблем.

– Единственным, – поправил капитан. – Неф ходит только один. Если не успеешь, ждать придется месяц.

– Странно. Утха мне всегда казалась процветающим портом.

– Так и есть. Но сейчас не лето, когда корабли идут каждые несколько дней, море беспокойно. Немало купцов пережидают непогоду, отправляя караваны посуху. Долго, но без происшествий.

– Я заплачу пятьсот монет, – произнес без выражения гонец, – если ты все же доставишь нас в Утху. Когда отходит неф?

– Через десять дней. Что же, от Закрута до Утхи пять дней пути, если бог ветров будет…

– Значит, договорились.