Похоронное танго

— Так давно уже, — ответил Фома. — В девяносто третьем году, точно. Из Москвы его к нам перебросили, причем солидные люди. Он там успел в «бригадирах» походить, и репутацию заиметь успел, а нам такой человек позарез требовался. И чтобы, когда надо, мог проблемы без мочиловки решать, и чтобы с московскими надежный контакт существовал, и прочее. А он, вишь, и с адвокатами умел быть свой, и со всеми…

— Значит, либо эти «солидные люди» тоже на «органы» повязаны, — сказал Константин, — либо Владимир этот и их обдурил.

— Тут другое главное, — сказал Гришка. — Получается, что этот Владимир появился сразу, как старик, пользуясь новыми законами, дом приватизировал ведь в девяносто третьем году это было, да? — и стало ясно, что теперь его внучку никак не объедешь. Это раньше можно было бы найти лазейку в законах и лишить её дома, на законных основаниях, а теперь хочешь, не хочешь, ей какие-то отступные придется заплатить. И ещё вариант возникал, что дом вообще может на сторону уплыть, если внучка со случайным покупателем столкуется, а этого, видимо, никак нельзя было допускать… То есть, выходит по всему, что Владимир специально появился, чтобы за домом прислеживать и после смерти старика им завладеть. А из этого выходит, что, раз дом должен был в итоге отойти к «органам», то всех тех, кто на первой поре стал бы вместе с Владимиром совладельцем этого дома — ты, ещё кто-то из местных авторитетов — Владимир ликвиднул бы, так? То есть, он вас всех использовал, заранее к смерти подписав. Чтобы напрямую интерес «органов» к этому дому не засвечивался, а произошел бы его перехват в нужные руки под видом частной сделки и бандитского наезда. А уж когда все, кроме Владимира, в бандитских разборках погибли бы — он бы, как единственный владелец, и отписал дом тем хозяевам, которыми был послан всю ситуацию под контролём держать.

— Выходит, так, — совсем угрюмо сказал Николай. — А вы, я погляжу, многое знаете.

— Жить захочешь — узнаешь, — вмешался я. — Сам видишь, до чего дело дошло. И с тобой мы схлестнулись так, что, как мы теперь ни приноравливайся, а взаимная обида останется, и прочие нам всем неприятности вышли… Другое дело, что теперь нам друг на друга переть никак нельзя, потому что нас всех со спины прибьют, пока мы будем друг на друга кулаками махаться. Но и ты дурной вышел, уж прости! Если б у нас сразу разговор сложился, то ведь всем лучше было бы. А теперь что? Три трупа в доме, у Константина рука покалечена, у тебя морда — к зеркалу не подходи, и никак мы уже не сумеем доверие наладить настолько, чтобы от общих врагов отбиться. Вот объясни мне, ещё раз спрашиваю, какого хрена ты на нас сразу напустился, с громилами со своими? Говорю тебе, по твоей дурости все и произошло…

— Да хватит проповедовать! — скривился Фома. — Я ж сказал, не на вас мы с боем идти собирались, к вам только по пути завернули… Тут история такой поворот приобрела…

— Вот об этом повороте и выкладывай, — сказал Гришка.

— А я к чему веду? Только…

Но тут один из бандюг, на полу распростертых, застонал и зашевелился.

— В себя приходят, — заметил Константин.

— А пусть приходят, — фыркнул Гришка. — Надо будет, опять усыпим. Слышь, — повернулся он к Фоме, — если ты им велишь тихо сидеть и не рыпаться, то мы им и в сознание дадим прийти, и связывать не станем. Но уж если рыпнутся, то не обессудь.

— Велю, — сказал Фома.

— Тогда оживим их, — сказал Гришка. — А ты, — распорядился он Константину, — все оружие к себе собери, и под прицелом их держи, на всякий пожарный.

Константин кивнул и уселся в углу, свалив кучей у себя в ногах все бандитские стволы и лезвия, и короткий автомат — вроде автомата-пистолета, что ли — взял здоровой рукой, у себя на колене пристроил.

— А ты бы ушла, мамка, — обратился Гришка к Зинке, сидевшей тихо, как мышь.

Она только головой мотнула: не уйду, мол. Я тоже все знать должна.

А Гришка черпанул воды из ведра, плеснул в рожу сначала одному быку, потом другому. Те ещё слышнее застонали, потом заворочались, присели.

— Да что… — начал один из них.

— Спокойней, братва, — быстро сказал Николай. — Тут другой базар пошел. Подставили всех нас, вот и разбираемся, кто нас лбами стукнул. Сядьте, передохните, да послушайте.

Эти двое поглядели вокруг очумело, кое-как с пола на стулья перебрались. Злющие они были как черти, а то и хуже, сразу это было заметно. Но понимали, что сейчас не в их пользу счет, поэтому не стоит на рожон лезть. Тем более, и Константин автоматом шевельнул, выразительно так.

— Так что за поворот нежданный возник? — спросил Гришка.

— А такой поворот, что закачаешься, — ответил Фома. — В общем, как я сказал, несколько дней назад у нас четырех братанов шлепнули. В кафе их перехватили, где они после наказания «таджички» успокаивались. И грешили мы сперва, говорю, на Сизого. Поскольку есть у нас с ним борьба, и отношения не всегда складываются. Но вчера вечером, довольно поздно уже, Сизый взял и на связь с нами вышел…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Мы ждали продолжения, и Николай-«Фома» продолжил, малость дух переведя.