Похоронное танго

Ну, я с чердака спустился их встретить. Они в дом вошли, Мишка кувалду в угол поставил, Гришка и Константин оружие на стол свалили.

— Полный порядок! — сказал Гришка. — Я-то боялся, оружие современное какое-нибудь, с хитростями. Оказалось, ничего страшного. Как нас в армии научили из «калашниковых» долбать, так и здесь то же самое.

Константин, он-то ещё в армии не был, но, я так понял, Гришка ему быстренько все объяснил. И к тому же, с охотничьими ружьями Константин знается, так что навык и понимание есть.

— Ну, слава Богу! — сказал я. — Теперь расскажите, что произошло.

— А что рассказывать-то? — сказал Мишка. — Проводили мы Татьяну, это где-то час у неё на сборы ушел, и потом где-то с полчаса прошло. А я, понимаешь, на чердак поднялся. Ну, в самую башенку эту. Оттуда… в общем, оттуда многое видно.

Я понял. Да и его братья поняли. Из этой башенки можно увидеть тот кусочек шоссе, за автобусной остановкой, где шоссе изгиб делает, из-за перелесков выныривая и к самой реке подходя. Хоть и смутно этот кусочек шоссе видится, на расстоянии и за деревьями, но все-таки различить можно, прошел автобус или нет. И Мишка, значит, хотел убедиться, что автобус вовремя пришел, по расписанию, и что у Татьяны все в порядке, уехала она на этом автобусе. И просто взглядом проводить. Да, крепко парня заклинило.

— Татьяна, она сказала, что провожать её не надо, вот я сразу по её уходе и поднялся наверх… — объяснял Мишка.

— Это ты ради неё так с утра разрядился? — Гришка спросил.

— Ну… — Мишка малость надулся. — Почему «разрядился»? Нормально оделся, потому что нельзя при девушках в чем ни попадя ходить. И вообще, проводить её хотелось в пристойном виде… Вот я и переоделся, как чуточку в себя пришел и башку под краном ополоснул. Жаль, конечно, что она уехала. Но ничего, вернется. Но я к делу перехожу. Вот сижу я наверху, убедился, что автобус нормально проехал, а потом так хорошо наверху мне стало, так солнечно, тихо и безветренно… Вот я и сижу… — повторил он. — На окрестности любуюсь, и шевелиться не хочется, и вниз спускаться никак не тянет. Там, внизу, иногда позвякивает слегка, это Катерина после ночного пиршества прибирается и посуду моет, и звяканье посуды сквозь открытые окна и по участку разносится, и наверх ко мне долетает, будто где-то далеко-далеко куранты бьют, навроде кремлевских, и кроме этого звяканья ничего. Даже птицы притихли. Тоже, наверно, в солнце купаясь…

Замечтался, в общем, парень. Но мы его подначивать не стали, не до того было.

— В общем, полчаса прошло, а может, и поболее, — продолжил он. — Я о времени малость подзабыл, в этой благости растаяв. И вдруг, заметил, что-то не то происходит. Со стороны реки машины появляются, и, вроде, этими машинами с катера руководят, который вдоль берега движется. Первый из этих джипов прокатил далее, под излучину с деревьями, второй как тормознул, так из него мужик высунулся, и блеснуло на солнце у него в руках — точно, ствол! Ну, понял я, по нашу душу, ведь больше незачем им на такие позиции забираться. А в другую сторону глянул — там тоже джип, крутится на дороге, пытаясь нащупать такую точку, с которой можно побольше разгон на ворота взять, ведь почти отовсюду стартовать несподручно, стволы деревьев мешают. С меня сонную одурь мигом смахнуло, я скатился вниз, и по пути соображаю, что оружия у меня вообще никакого нет! Я и кричу Катерине, которая на кухне с посудой возится, где, мол, инвентарь у вас всегда лежал? Она и указала мне на чуланчик. Я в чуланчик шасть, эту кувалду там обнаружил, да и рванул к воротам. Думаю, у ворот этот джип раскурочу, со всеми, кто в нем, а как их оружие подберу, так побегу на другую сторону и тех, кто с реки начнет наседать, тормозну. Что пытаться с ними мирные переговоры вести — это обессмыслено, ясно было! Ну, прокрался я к воротам, стараясь поменьше высовываться, а как увидел, что джип скорость набрал и уже около ворот, так выскочил и хорошо по ним прошелся, машина тут же встала, и эти из неё посыпались, и тут Гришка с Костиком бегут, на ходу стволы из сумок вытаскивают, и я понял, что они что-то прочухали, пока в деревне были, и кричу им: «Бегите на ту сторону, с реки основное наступление начнется, а с этими я сам справлюсь!» Они и помчались, а я этих добил, а потом к братьям на подкрепление помчался… Ну, это все вы знаете. А теперь объясните мне толком, из-за чего вся эта катавасия?

Гришка с Константином на меня поглядели: мол, ты объясняй. Как будто мне объяснить легче, чем им. Ведь есть вещи, которые братья растолкуют доступней, чем отец, и без такого напряга, который от отцовских объяснений может возникнуть. Но деваться некуда, взялся я объяснять.

— А потому, — говорю, — вся катавасия, что наша Татьяна оказалась знаменитым киллером, по прозвищу, понимаешь, Богомол, и успела она, кроме всего прочего, не меньше четверых бойцов из бригад Сизого и Губы — которые нас и штурмовали — положить. А в общем, слушай.