Похоть

Солнечный свет раннего утра струился сквозь тюлевые занавески. Нежность ярких лучей дарила восхитительное ощущение, и, все еще находясь во власти сна, Честити потянулась к солнечному свету, купая лицо в весеннем тепле, с наслаждением вдыхая ароматы деревьев в цвету и свежей травы.

— Что ж, тогда до встречи сегодня вечером.

Голос постепенно померк, точно так же, как и образ укромного, скрытого в сумраке ночи уголка сада, сменившегося утренним солнечным светом. И в самом деле, не существовало ничего столь же восхитительного, как весна, когда мир пробуждался после месяцев дремоты.

— Ты слышишь меня, соня? — с раздражением окликнула Пру. — Я — один сплошной комок нервов, а ты тут валяешься, бездельничаешь, как откормленный котенок!

Ничего не соображая спросонья, Честити заставила себя открыть глаза. И очутилась не в саду, а в своей комнате — яркий сон развеялся как дым.

Со стоном Честити стряхнула с себя остатки дремоты и окончательно проснулась. Этим утром она и вправду чувствовала себя на удивление сонной и вялой. Обычно Честити сразу же выскакивала из постели — так ей не терпелось начать новый день. Но этим утром она мечтала свернуться калачиком под одеялами и снова вернуться в чувственный сон прошлой ночи.

— Честити, бога ради, ты ведь не собираешься заснуть, когда я здесь, не так ли? Ты мне нужна.

— Нет, — пробормотала Честити, изо всех сил борясь с настойчивым желанием закрыть глаза. — Конечно нет, Пру.

Но сон манил ее, влек мимолетными воспоминаниями об изумительном лесе, великолепном в благоухании экзотических цветов и пьянящего аромата неизвестной таинственной страны.

Будораживший кровь аромат, окутывавший все вокруг той ночью в лабиринте, вдруг внезапной волной нахлынул на Честити. В своем восхитительном сне она находилась в объятиях того, кто источал этот эротический аромат.

Ах, если бы только Честити могла вернуться в тот сон, ей наверняка удалось бы выяснить, кем был загадочный незнакомец! Во сне она могла бы стянуть золотую маску с лица мужчины и узнать, кем же он является на самом деле. Она увидела бы подлинное лицо человека, который преследовал ее в лабиринте, в этих запавших в душу грезах прошлой ночи.

— Что, ради всего святого, с тобой случилось? — забеспокоилась Пру.

— Я устала, только и всего, — объяснила Честити, хотя прекрасно понимала, что дело совсем в другом. Что-то было не так. Никогда прежде она не чувствовала себя подобным образом, никогда ее не посещали подобные мысли и, определенно, ей никогда еще не доводилось видеть такие сны.

Странно, но все начало меняться тем утром в Гластонбери, когда они с сестрами отправились на прогулку. Сначала Честити встретился золотоволосый мужчина верхом на коне, а потом другой человек, темный, как сам грех. И наконец, последовал их поспешный отъезд в Лондон.

Нет, что-то действительно шло совсем не так, как следовало, — ее жизнь вдруг стала не такой, как обычно.

— Как ты можешь быть такой сонной? Вчера вечером ты рано легла спать, и десяти не было!

Неужели? А тело Честити было таким вялым, словно она отправилась в кровать намного, намного позже. Когда она отважилась прогуляться по саду, как раз начинало смеркаться. Заходящее солнце окрасило небо розовым. Возвращаясь, Честити заметила, что луна висит высоко, а небеса укутались в черный бархат. И все же у Честити было такое чувство, словно она уходила совсем ненадолго, в противном случае мать обязательно забеспокоилась бы, строго отчитала бы за то, что ее прогулка по садовым тропкам так затянулась. Но мама не упрекнула ни словом. В сущности, создавалось ощущение, будто она вообще не осознала, что Честити покидала гостиную.

Сад… Честити силилась вспомнить свою прогулку по заросшим дорожкам, но не могла воскресить в памяти ни одного мгновения. Казалось, будто ее воспоминания обрывались в тот самый момент, когда она собрала букет ландышей. Что же произошло, что заставило ее забыть о случившемся потом?

— Что это? — спросила Пру, потянувшись к спрятанной под подушкой руке сестры.

На глазах Честити Пру попыталась вытащить примятый цветок из ее ладони. Пальцы разогнулись, и комнату наполнило пленительное благоухание, увлекая ее в недавнее прошлое, к туманным воспоминаниям о мужчине, который вложил цветок ей в руку и прошептал на ухо:

— Я отвечу на зов этого голоса, дав ему то, в чем он так нуждается, и, в конечном счете, вы возродитесь — такой, какая вы и есть на самом деле. Моей.

Жасмин выскользнул из ее пальцев, упав на синее атласное покрывало. Пру подняла цветок и принялась рассматривать его.

— Это ведь жасмин, цветущий ночью, не так ли?

Честити кивнула, пытаясь отвести изумленный взгляд от цветка в руке Пру и выкинуть из головы слова, внезапно наполнившие ее сознание. Где она их слышала — неужели в том сне? Похоже на то, только вот воспоминания казались слишком яркими, на удивление реалистичными для обычного сновидения.

Честити могла явственно вспомнить тяжесть тела мужчины, прижимавшегося к ней, теплоту его дыхания, ласкающего ее ухо, трепет страха и возбуждения, объявший ее, когда загадочный незнакомец нашептывал ей те слова.