Похоть

Наблюдая, как его собственное тело окутывает тело Честити, Тейн изучал ее реакцию на духи, которые были самой его сущностью. Она находилась во власти возбуждения. Светлая кожа над ее горлом горела пламенем сексуального желания.

— Вы желаете, чтобы я пришел к вам? — спросил Тейн, наслаждаясь тем, как ее кожа поглощает его, и ощущая глубокую, сокровенную связь с Честити. Он улавливал биение ее сердца своим телом, слышал ее дыхание, тонко чувствовал едва уловимую дрожь возбуждения, бурлившую в ее крови. От Тейна не укрылось ни то, как вздернулись, превратившись в бусинки, ее соски, ни то, как затрепетало в предвкушении ее женское естество.

Немного усмирив свой страстный нрав, Тейн целиком и полностью сосредоточился на Честити, поглощая все ее существо собой, постигая ее, точно так же, как она постигала аромат духов. И наконец до Тейна донесся этот тихий, почти неслышный, едва уловимый легкий шепот:

— Да…

— А кого вы ждете, кого хотите увидеть?

Таинственный голос, который Честити так старательно прятала в самых глубинах своей души, ответил на его тихий вопрос стремительным мельканием образов: сначала Тейн увидел самого себя в облике скрытого под маской незнакомца из лабиринта, потом перенесся в сад, где так настойчиво преследовал Честити, и, наконец, снова увидел себя в маске. Эти два образа лихорадочно сменяли друг друга в ее сознании до тех пор, пока картины не слились в одну, и незнакомец наконец-то не с себя маску, под которой показалось лицо Тейна.

Он знал, чего хотела Честити. Знал, чего так страстно желал этот голос внутри ее. Темного мужчину-фею. Опасную, доминирующую сторону мужчины, которого она встретила в парфюмерном магазине.

Прогнав на какое-то время похоть, Тейн позволил своему телу воссоединиться из частичек благоуханной влаги. Он уже был не ароматом духов, а обернулся в туман, потом — в дым, который медленно и чувственно обвился вокруг талии и ягодиц Честити, а потом скользнул вдоль ее бедер.

На мгновение покинув Честити, Тейн услышал ее внутренний голос протеста и поспешил унять ее тревогу, встав позади. В этот момент он был самим собой, таким, какой он есть. Принц темных фей, чье магическое очарование нельзя было ни скрыть, ни ослабить.

Как бы отчаянно Тейн ни желал видеть Честити уступившей, наблюдать за тем, как сбрасывается покров ее добродетели, потребность донести до этой женщины, кому же она принадлежит, была гораздо сильнее.

— Взгляните на меня.

Честити медленно открыла глаза — и тут же едва не задохнулась от представшего перед ней образа. В длинном зеркале отражалась она, стоявшая босиком, облаченная в свои девственно-белые кружева и оборки, а позади нее, источая темноту волос и глаз, маячил Тейн в своем неблагом обличье.

Принц высился над Честити, на фоне его рослой, внушительных размеров фигуры, одетой в стиле обычного смертного джентльмена, она казалась и вовсе крошечной. Тейн чувствовал и слышал, как голос, дрожавший внутри Честити, заглушается голосом разума, которому она привыкла беспрекословно повиноваться: «Он может уничтожить меня, причинить мне боль… овладеть мною».

— Никакого уничтожения, никакой боли, — прошептал Тейн, проводя рукой по ее щеке и с наслаждением ощущая пальцами мягкость кожи, — но овладеть вами — да. Хочу ли я подчинить вас? Да. Заставить вас уступить тому, чего вы на самом деле желаете, вынудить вас уступить той, какой вы на самом деле являетесь? Да.

Наклонив голову, Тейн легонько коснулся лицом изгиба ее шеи, вбирая каждый нюанс ее человеческой природы — тела, разума и духа — в себя.

— У вас внутри живет друг, — загадочно прошептал он, — друг, который показывает мне все, что вы так отчаянно пытаетесь скрыть.

— Нет.

— Я уже слышал этот голос, кричавший, моливший об освобождении из плена добродетели. Не упорствуйте, позвольте себе испытать одно простое удовольствие — подобное тому поцелую, о котором вы просили меня в своем сне.

Честити зажмурилась, и Тейн подумал, что она наверняка станет отрицать это. Но добродетель вдруг смягчилась, забыв о решимости возражать, и прижалась своей головой к его.

— Я боюсь.

— Только не меня. — Вдыхая ее аромат, согретый жаром стремительно побежавшей по венам крови, принц плавно скользнул кончиком пальца вниз по дрожащему горлу Честити. — Вы боитесь того, чего на самом деле желаете.

Она покачала головой, отрицая это, но Тейн лишь притянул ее к себе, коснулся ее распущенных волос и мягко сжал их в ладони.

— Не бойтесь желания. Страсть — мощная сила. Это — всепоглощение. Восторг. Истинное освобождение.

Тейн наблюдал, как совсем рядом задрожали ее веки, затрепетали ресницы, стоило Честити откинуть голову назад, выставляя длинную, гладкую колонну горла, которую он так желал осыпать поцелуями и ласкать языком. Омывать и жадно, неистово покусывать.

— Вы когда-нибудь хотели быть свободной, Честити?

— Ни один из нас не свободен. Мы связаны правилами общества и диктатом своего пола. Женщины — рабыни мужчин. А мужчины — рабы денег, власти и положения в свете.