Похожая на человека и удивительная

– Нет. Вот, смотри, я скажу, что знаю. Передай тому, кто занимается, может, пригодится. Это были два молодых человека. Один очень высокий, странноватый на вид. Другой совсем обычный, никакой. И у высокого очень характерная походка – он как будто все время покачивается вперед при ходьбе. Да, и еще голова, как у древнего египтянина, – вытянутый череп. И волос на нем почти нет.

Сережа ухмыльнулся.

– Ага, хорошие приметы. Будешь проходить свидетелем по делу? Давай свои паспортные данные.

– Паспортные данные?

– А как ты думала? Ты описываешь каких-то людей. А если мы их обнаружим, именно таких. А если ты просто на кого-то хочешь тень навести…

– Да нет, ты что! Я…

Я посмотрела на Женю, который сидел на краешке стула с плотно сжатыми губами и немигающими глазами смотрел на следователя, точнее, на его полурасстегнутую кобуру.

Я вздохнула. Сережа не верит. И правильно делает. Придется прибегнуть к уже испытанному приему.

– Сережа, ты сегодня утром зря сказал такие слова своей маме. Она этого просто не заслужила. Ты же знаешь, что ее это может добить. Ей и так сейчас не сладко.

Сережа перестал качаться на стуле и крутить в руках копеечную ручку, которую он мне предлагал для записи моих ненадежных показаний. Он вытянул вперед шею, надел на ручку колпачок, аккуратно отложил ее в сторону.

– Так. Интересно. И откуда ты…

Я быстро черкнула на помятом листке, который дал мне Сережа, свой телефон.

– Передай Светке или кто там занимается кражей. Если нужно, пусть позвонят. Больше ничего объяснять не буду.

Я взяла Женю за руку и быстро вышла из кабинета.

– Подожди! – Сережа догнал нас в коридоре. – Я не знал, что ты общаешься с моей мамой.

– Сереж, успокойся, я никогда в жизни ни сейчас, ни раньше не видела твою маму. Можешь спросить у нее, если не веришь. Просто ты думал сейчас о ней, когда со мной разговаривал.

– А, ну да, точно, – ошарашенно кивнул плохо выспавшийся следователь.

Теперь мы стояли рядом, и я ясно видела тяжелые круги у него под глазами. И я знала, откуда они. Только при Жене, жадно ловившем каждое мое слово, я прямо сказать этого не могла.

– Ночью нужно спать, и желательно в своей кровати, правда, Женя? – Я крепче сжала ручку мальчика.

– Да, а не под елкой, – серьезно кивнул он.

– И не на холодной лоджии, с которой видны Лужники. Вид, конечно, хороший, да чужой. И сердцу, и душе. И вообще принадлежит этот вид другому человеку.

Бедный Сережа, вдруг оказавшийся как будто голым передо мной (я на самом деле могла бы и еще добавить к тому, что сказала, не будь рядом Жени), молчал и делал головой странные движения, неотрывно глядя на меня, как будто хотел изо всех своих сил проникнуть вглубь моей головы. Только сил у него таких не было. А у меня были.

– Я их опознаю, если что. Если вдруг поймаете. Может, еще что интересное про них смогу добавить.

– Слушай, а как ты это делаешь? – наконец стал приходить в себя Сережа. – У вас такие теперь способы в прессе, да? Мобильные прослушиваете и потом с человеком начинаете разговаривать с позиции силы?

Я покачала головой и показала на свой листочек, который сиротливо лежал у него на столе.

– Всё не так. Зря ты когда-то не слушал лекции Малявина. Помнишь, факультатив у нас такой был для всех гуманитариев? По истории древних цивилизаций. Ладно, звони, если что.

Я была уверена, что мне никто и никогда не позвонит по этому делу.