Похождения Аркадия Бобрика

– Фрида заставит его нарисовать снова. Я думаю, эту часть картины лучше вырезать. Так проще. Сунул за пазуху и пошел на трамвай.

– Но это варварство!

– Ничего подобного. Из безвкусной мазни изъяли великолепную миниатюру. Если поместить в рамочку и спрятать подальше от Агнии Петровны, получится шедевр.

– Ты думаешь?

– И Худовяк останется доволен. Мимо других работ проходят равнодушно, а на его кидаются с бритвами. Я поговорю. Думаю, он не станет возражать.

Но Худовяк скептически отнесся к предложению товарища.

– Знаю я, как твой Соболевский заплатит!

– Он человек слова.

– Видели его слово. Ты сначала заплати за картину, а потом изображай инфаркт. А что мне скажет Фрида?

– При чем здесь ты, если вокруг полно разбойников и прочего жулья!

Через пару дней, в безлюдное обеденное время, Аркадий и Худовяк знакомились с экспозицией галереи, подолгу изучали чужие картины. Предполагали, что некоторые из них повесили кверху ногами. Но затем пришли к заключению, что как их не вешай, хоть обратной стороной, хоть сикось-накось, признания им не видать. Неожиданно Худовяк завопил на весь зал:

– Что это?!

Охранник выскочил из своей коморки, на ходу что-то дожевывая.

– О, господи! – закричал Худовяк, указывая на свою картину.

Там, где еще совсем недавно находилось лицо божественной Фрейи, зияло белое пятно. Таким же белым сделалось и лицо охранника.

Скандал получился грандиозным, но не совсем таким, как замышлялось.

Увы, прогресс не повсюду наступает широким фронтом. Иной раз он упирается в традиции. Художники, например, как рисовали тысячу лет красками на холстине, так и рисуют. И это в то время когда вокруг полно цветных принтеров и отличной бумаги!

А вот в некоторых других областях – взять хотя бы охранное дело – давно отказались от ночных дозоров, сторожей с колотушками и полицейских с их противными свистками. Вместо всего этого начали использовать видеокамеры.

Одна из таких камер зафиксировала, как неизвестный злоумышленник (Аркадий Бобрик) при содействии автора картины (Леонида Худовяка) канцелярским ножом изъяли из «Лесной потери» ее небольшую часть.

Устроители выставки не стали придавать огласке хулиганскую выходку. Они попросили Худовяка забрать из экспозиции недорезанное полотно и при желании завершить начатое в домашних условиях.

Фрида возмутилась изъятием картины из вернисажа, пошла разбираться, и ей объяснили причину.

Вот тут-то и разразился настоящий скандал. Худовяк был изгнан из квартиры божественной Фрейи с неменьшим радикализмом, чем ее лицо с картины.

Худовяк беспробудно страдал две недели. Его замечали в самых низкопробных питейных заведениях. Критики единодушно решили, что восходящая звезда пошла проторенной дорогой настоящих талантов.

Но на третью неделю, в субботу, Леонида Худовяка заметили на московском Арбате. Он сидел на раскладном стуле с фотоаппаратом в руках. Рядом на мольберте стояла «Лесная потеря». Вместо лица скандинавской богини любви, похоти и страсти и, конечно же, нынешнего раздора, зияло овальное отверстие. Любой желающий мог за умеренную плату выставить свое лицо в отверстие и перенестись в лесную чащу.

Худовяк зазывал клиентуру.

– Подходите! Не стесняйтесь приобрести божественное тело!

И многие подходили. В том числе – капитан полиции. Он не столько подошел, сколько был доставлен к уличному предпринимателю разгневанной Фридой. Сейчас в ней трудно было узнать мифологическую богиню, изображенную на полотне. Во-первых, она была одета совсем не по древне-скандинавской моде, а в джинсовый костюм. Во-вторых, лицо у нее, пусть и возмущенное, имелось в наличии.

Полицейский представился Худовяку:

– Капитан Лапохват. Ваши документы и патент на предпринимательскую деятельность?

– Какой патент? Я свободный художник и имею право распоряжаться своими работами!

– Но не моим телом! – возмутилась Фрида. – Устроил сутенерство в центре Москвы!

– Ваше? – спросил полицейский, указав на картину.

– Мое!

Капитан одобрительно зацокал языком.

– И он мне отрезал голову!

– Фрида! Да не я это сделал! У меня бы рука не поднялась. Это Аркадий по заданию твоего бывшего хахаля.

– Какого хахаля?

– Соболевского. Он сказал, что не может забыть тебя. Хотел получить всю картину, но я отказался.

– Ты хочешь сказать, он до сих пор меня любит?

– Любит подлец! Но любит втрое меньше моего!

– Втрое?

– В десять! В сто раз меньше! Я и за миллион не уступлю ему даже самую маленькую твою родинку, не то что лицо!

– Ленечка, повтори еще раз.

Худовяк повторил. Фрида бросилась к нему с поцелуями.

– Дорогой, никто не говорил мне таких волшебных слов!

– А я в жизни не встречал никого красивее тебя!

Капитан Лапохват потоптался на месте, затем крякнул и пошел в сторону служебной машины.

– Сколько раз меня предупреждали – не связывайся с этой чокнутой богемой!

Сокровища во льдах

Аркадий изучал жилище Худовяка.

– А ты неплохо устроился.

– Фрида отвела мне одну комнату под мастерскую.

– А где сама хозяйка?

– Поехала на рынок, она торгует попугайчиками.