Похождения одного матроса

– Каков костюмчик? Просто первый сорт и преотлично на вас сидит, будто на заказ шито! – воскликнул старый еврей, оглядывая Чайкина, который в мешковатой рубахе и в слишком длинных штанах казался совсем неуклюжим медвежонком. – А пока до свиданья! Смотри же, Ривка, займи гостя! – значительно повторил старик.

И с этими словами он кивнул головой и вышел.

Ревекка, которой отец приказал «занимать гостя», что в действительности значило «не выпускать» его, не раз исполняла такие поручения и не раз бывала преступной сообщницей в позорной профессии отца, хотя совесть ее и возмущалась.

Но с этим простодушным, доверчивым молодым матросом она не хотела играть роли обманщицы. Ей было это противно, и она, ласково взглядывая на Чайкина, шепнула, предварительно заперев двери на запор:

– А знаете, что я вам скажу?

– Что?

– Ежели хотите погулять, не бойтесь. Здесь никого не могут взять, если человек не сделал ничего дурного. И я вам адрес напишу, чтобы вы потом нашли к нам дорогу. А

то, как мама вернется, поведу вас… Только папеньке ничего не сказывайте, – мне тогда достанется.

– Спасибо вам… Я лучше у вас побуду… Уж какая гулянка!..

– Как хотите. А еще вот что: меньше как за десять долларов в месяц не нанимайтесь в матросы и никакой бумаги не подписывайте… Поняли?

– Понял.

– А то подпишете такую бумагу, что обязаны будете несколько лет служить и за маленькое жалованье… Так не подписывайте бумаги, что бы вам папенька ни говорил. И

за костюм больше доллара отцу не давайте. И того не стоит!

– Это точно. Одежа самая последняя.

– И, если отец приведет вас в салун и станет угощать вином, не пейте ничего. Слышите?

– Слышу.

– Ни водки, ни пива. Скажите, что вовсе не пьете… А то пьяного легко заставить подписать всякую бумагу.

– Ничего в рот не возьму!

– И не бойтесь, если отец пугать станет, что не найдете места. Тут есть контора, где нанимают матросов. Я вам дам адрес… Спрячьте его… И бог да поможет вам! – задушевно прибавила молодая еврейка.

– Пошли вам господь всякого счастия, добрая девушка!

Век не забуду, как учили вы меня, дурака, уму-разуму на чужой стороне. Обсказали, значит, насчет чего опаску иметь. Спасибо вам… как дозволите прозвать вас?..

– Ревекка.

– Спасибо вам, Ревекка Абрамовна! – взволнованно говорил благодарный матрос, взглядывая на Ревекку признательным взглядом.

И его серые мягкие глаза так и лучились.

– И вам спасибо…

– Мне-то за что?

– А за то, что совесть вы во мне тронули… Вижу: вы такой простой, доверчивый, всему верите, худого про людей не думаете… Совесть-то и подала голос и показала, какая я дурная… Теперь уж обманом жить не хочется…

Так и скажу папеньке. Пусть сердится, а уж я не стану заманивать бедных матросов.

И Ревекка, взявши слово с матроса, что он сохранит в тайне все, что она ему скажет, рассказала, чем занимается отец и как вчера Чайкин благодаря заступничеству ее и матери не был опоен и увезен ночью на корабль.

– Тоже и папеньку жалко! – прибавила Ревекка. – Как пошли дела хуже, обеднел он, так и стал заниматься этим делом. Из-за нас, маменьки да меня, людей погубляет.

Скоро вернулась мать с покупками и ласково приветствовала гостя.

Целый день Чайкин провел в обществе двух евреек. Он предложил чем-нибудь помочь им: подмел комнаты, чистил овощи и мыл посуду. А обе женщины старались подбодрить и успокоить Чайкина, уверяя его, что в Америке он не пропадет и ему будет хорошо. Обе они не раз советовали ему ничего не пить, ни одного стаканчика, когда он пойдет наниматься в матросы.

В тот же день новые знакомки выучили его нескольким английским словам и учили его называться не Чайкиным, а мистером «Чайк»: так будет больше похоже на американскую фамилию.

С этого дня наш матрос обратился в мистера Чайка. Так в Америке его и звали.

Под вечер возвратился старый еврей и объявил, что нашел для земляка хорошее место – матросом на бриг

«Динора». И капитан и штурман добрые люди. «Динора»

завтра уходит в Австралию с грузом зерна.

– И жалованье хорошее! – прибавил Абрамсон, однако не сказал какое.

– А хороший ли корабль? – спросила Ревекка.

– Разумеется, хороший. Небось дурной не пошлют! –

проговорил старый еврей, строго и значительно взглянувши на дочь.

– Вы сами, папенька, говорили, что посылают совсем дурные корабли.

Чайкин взглянул удивленно на Ревекку и спросил:

– А по какой такой причине?

– Очень просто. Застрахуют груз и старый какой-нибудь корабль в хорошую цену и пошлют людей на верную погибель… Корабль потонет, и матросы потонут, а хозяева корабля получат хорошие деньги… Еще недавно в газетах об этом писали.

– А ты, Ривка, не болтай чего не понимаешь! – строго заметил отец.

– Вы же сами говорили, папенька, – настаивала Ревекка.

– Мало ли говорил, да ты глупая девчонка, чтобы все понимать… А вы, земляк, не сомневайтесь: «Динора» новое и крепкое судно. Всего только пять лет как построено…

Идемте! На пристани штурман с «Диноры» ждет, чтобы договориться.

Чайкин простился с хозяйкой и с дочерью, точно с родными. Особенно горячо он пожал маленькую желтоватую руку Ревекки, признательный за ее участие и советы.