Похождения одного матроса

Когда матрос уходил, следуя за Абрамсоном, Ревекка подбежала к Чайкину и чуть слышно прошептала:

– Помните, что я вам говорила.

Чайкин кивнул головой.

«Помню, мол, и спасибо вам!» – говорил, казалось, его взгляд, который он кинул на Ревекку.

– Если не поладите, к нам приходите, земляк! – кинула вдогонку госпожа Абрамсон.

– Отчего не поладить? Поладим! – ответил старый еврей.

ГЛАВА IV

1

– Вот сюда! – проговорил старый еврей, указывая на двери одного из многих кабачков, или, как их называют в

Сан-Франциско, салунов, находящихся на набережной.

Они вошли в небольшую, покрытую опилками комнату, полную матросов и рабочих, сидевших за маленькими столиками в самых непринужденных позах, с поднятыми на соседние стулья ногами.

Старик осмотрел комнату и повел Чайкина в дальний угол, где за столиком сидел приземистый и коренастый бородатый брюнет в темно-синем коротком пальто и в фуражке с галуном, с маленькой трубкой в зубах. Около него стоял стакан, наполненный ромом, и бутылка.

–

Привел. Вот он! – проговорил Абрамсон по-английски, указывая на своего спутника.

– Очень хорошо! – ответил штурман «Диноры», оглядывая быстрым, острым взглядом своих темных глаз Чайкина и, по-видимому, вполне удовлетворенный осмотром.

– Надо прежде накатить его! Кажется, работящий парень!

Познакомьте нас! – прибавил штурман.

– Штурман с «Диноры», мистер Гаук… Мистер Чайк! –

проговорил Абрамсон.

Мистер Гаук протянул мистеру Чайку свою широкую волосатую руку, на которой были вытатуированы якорь и сердце голубого цвета, и, указывая на стул, налил из бутылки стакан рому, подал Чайкину и чокнулся.

Однако Чайкин не дотронулся.

– Отчего этот простофиля не пьет? Скажите, мистер

Абрамсон, что я его угощаю!

– Выпейте, земляк… Штурман желает вас угостить! –

обратился к Чайкину старик еврей.

– Не занимаюсь вином, Абрам Исакыч.

– Один стаканчик.

– Вовсе не занимаюсь! – решительно произнес Чайкин, помня советы Ревекки.

– Ай-ай-ай… Штурман вас хочет угостить, а вы… И

видано ли, чтобы матрос не любил выпить!.. Стаканчик рому даже полезен для здоровья.

Но, напуганный Ревеккой, молодой матрос опасался теперь и штурмана и еврея и упрямо произнес:

– Не просите, Абрам Исакыч. За угощение благодарю, а пить не стану.

– Что этот дурак говорит? – спросил штурман.

– Отказывается пить! Не пьет совсем! – ответил Абрамсон.

– Ну и черт с ним. Первый раз в жизни вижу матроса,

который не пьет! – заметил штурман и засмеялся. – Объясните ему, что мы нанимаем его на три года… а жалованье… Сколько ему дать жалованья?..

– Шесть, а за это мне пятьдесят долларов.

– Большая вы каналья, мистер Абрамсон, и больше двадцати пяти долларов я вам не дам, если этот дурак согласится. Ну, покончим скорей, и я возьму его на «Динору». Завтра уходим!

Абрамсон объяснил Чайкину, что он должен подписать условие на три года и что он будет получать по шести долларов в месяц. Конечно, потом ему прибавят. Непременно прибавят. Штурман говорит, что прибавят. А больше вначале нельзя дать, так как Чайк беглый матрос и у него никаких бумаг нет. После, конечно, можно получить бумагу, а не теперь.

– Вы, конечно, согласны? – окончил господин Абрамсон вопросом, не сомневаясь, что получит утвердительный ответ от этого робкого, застенчивого и с виду простоватого матроса.

Но, к крайнему изумлению старого еврея, считавшего себя большим знатоком людей и уверявшего, что видит на аршин под землей, Чайкин ответил:

– Нет моего согласия, Абрам Исакыч.

Старый плут глядел во все глаза на матроса.

– Как нет согласия? Почему, позвольте вас спросить?.

Я для вас же старался, чтобы определить вас, а вы совсем даже оконфузили меня… Ай-ай-ай!.. Не полагал я на ваш счет такой, позвольте сказать, такой неблагодарности… На службе вы, можно сказать, шиш с маслом получали, а вам предлагают шесть долларов, квартиру и харчи, а вы не согласны! Или вы шутите?

– Нет моего согласия! – снова повторил Чайкин с тем упрямством, какое часто бывает в простом человеке, раз уверенном, что его норовят обмануть.

– Это даже вовсе неблагородно с вашей стороны, мистер Чайк… Право, неблагородно. На что же есть ваше согласие?

– На десять долларов в месяц, как вы говорили.

– Никогда я не говорил… Никогда я не говорил…

– То-то, говорили.

– Ошибка, значит, вышла… Ну, виноват сам и семь долларов уж выторгую для вас… А условие на три года.

– И на три года нет моего согласия. Никакой бумаги я не подпишу!

– Это почему? Кто же вас возьмет без бумаги?

– У нас на «Проворном» сказывали, что берут…

– Берут, так и ищите сами места, а мне пять долларов за костюм пожалуйте.

– Не много ли будет, Абрам Исакыч?

– Я полагаю, что мало. Костюм-то почти новый.

– И вовсе даже рвань одна, Абрам Исакыч.

– Что он говорит?. Видно, парень не совсем глупый…

не соглашается на шесть долларов? – спросил штурман.

– Не соглашается.

– Молодец. А на условие?

– Тоже не соглашается.

– Хвалю. Он, значит, совсем толковый! – весело проговорил янки. – Дурак-то были вы, мистер Абрамсон. Да!

Спросите-ка, чем он был на своем клипере?

Еврей спросил и перевел ответ Чайкина, что он служил грот-марсовым и был подручным рулевым.