Похождения Рокамболя.Книга 2. Девица Баккара и сестра Луиза

- Сударыня, - тихо сказал ей Арман, - этот человек раскаялся, Бог его жестоко наказал и, умирая, он поручил мне испросить у Вас прощение… у Вас и у своей дочери.

Затем он, возвысив голос, обратился к г-ну Бопрео:

- Надо будет изменить свадебный контракт госпожи Эрмины, ввиду огромного богатства, которое она принесет своему мужу. Барон Кермор де Кермаруэ назначает своей единственной наследницей госпожу Эрмину де Бопрео, Вашу дочь в глазах закона.

Де Бопрео заглушил крик и взглянул на сэра Вильямса и остальных свидетелей этой сцены. Сэр Вильямс был ошеломлен. Баронессе де Кермадэк казалось, что она видит сон. Эрмина и ее мать дрожали как листья от осеннего ветра. Арман подошел прямо к баронету и измерил его взглядом.

- Вы были очень ловки, сударь, - сказал он ему, - и если бы я опоздал хоть одним днем, вы женились бы на Эрмине де Бопрео и двенадцать миллионов были бы в ваших руках.

Но сэр Вильямс был не такой человек, чтобы испугаться грозы; она могла ошеломить его на мгновение, но затем он снова поднял голову.

- Я не знаю, милостивый государь, - отвечал он, - что вам угодно называть моей ловкостью. Пять минут тому назад я и не подозревал, что у девицы де Бопрео есть приданое, я считал себя достаточно богатым, чтобы не думать об этом.

- В самом деле? - сказал граф де Кергац, - а я слышал совсем другое. Мне говорили даже о человеке, носящем подложное, имя, выгнанном из Лондона в качестве мошенника и атамана разбойников, который приехал в Париж попытать счастья. Человек этот, оказывается, знал о завещании барона де Кермаруэ и долго сплетал громадную интригу, все нити которой1 теперь почти уже в моих руках…

И, не желая входить в дальнейшие объяснения, Арман подошел к двери и закричал:

- Фернан! Фернан!

При этом имени сэр Вильямс побледнел, а Эрмина с криком прислонилась к стене, чтобы не упасть.

Фернан вошел.

За ним показалась женщина в черном, с опущенной головой, с почтительным и умоляющим выражением лица; это было, казалось, само воплощенное раскаяние. То была Баккара.

Фернан подошел прямо к де Бопрео, пристально смотря на него.

Баккара подошла к Эрмине и опустилась подле нее на колени.

Арман между тем встал против сэра Вильямса, измеряя его таким же Чудным взглядом, каким должен был смотреть на падшего духа архангел, низвергая его с неба.

- Милостивый государь, - сказал Фернан голосом, в котором слышалось могущество невинности, победоносно отражающей клевету, - милостивый государь, здесь нет ни судей, ни властей, здесь только семейство, которого вы, к несчастью, глава, и которое не предаст вас. Вы знаете, кто похитил из вашей кассы тридцать тысяч франков, вы знаете это лучше чем кто-нибудь. Я не требую, чтобы вы нам объяснили это, но вы позволите мне, надеюсь, объявить во всеуслышание, что эти тридцать тысяч никогда не были в моих руках и что я не вор!

- Сударыня, - шептала Баккара, - я была недостойное и безумное создание, я хочу исправить, как могу, зло, которое я сделала. Меня зовут Баккара.

И Баккара рассказала все дело в коротких словах, прерывающимся голосом, стоя на коленях с глазами, полными слез; она рассказала, как, повинуясь страстной любви, охватившей ее душу, она сделалась слепым орудием сэра Вильямса и де Бопрео.

В то же время Арман говорил сэру Вильямсу:

Слышишь ли ты, демон? Твой козни рушатся, зло побеждено… Слышишь, Андреа?

И де Кергац показал проклятому брату, гению зла, наконец побежденному, на дверь и сказал только одно слово:

- Вон!

Потом он подвел Фернана к Эрмине и соединил их руки, говоря:

- Вы достойны друг друга.

Они вскрикнули разом и Фернан упал к ногам Эрмины, а Тереза улыбалась сквозь слезы, смотря на эту сцену.

Когда сэр Вильямс уходил, его глаза сверкали мрачным блеском, на губах его была пена, но он вышел с гордо закинутою назад головой, сказав на прощание Арману:

- Брат, ты теперь торжествуешь, но наступит и мой час: я буду отомщен!

Госпожа де Бопрео между тем смотрела на своего мужа с-тем презрением, -с каким жертва смотрит на своего палача.

- Я надеюсь, сударь, - сказала она, - вы не будете присутствовать на свадьбе моей дочери и человека, которого вы хотели опозорить, я советую вам воротиться в Париж.

И эта женщина, двадцать лет терпевшая гнет тирании этого человека, но наконец возмущенная, указала своему палачу на дверь.

- Ступайте! - сказала она ему.

Бопрео опустил голову и вышел вслед за сэром Вильямсом.

Тогда Баккара, плакавшая стоя на коленях, поднялась и проговорила:

- Прощайте, сударыня… Прощайте, господин Фернан… Будьте счастливы!

Она, шатаясь, пошла к двери. Таким шагом идут на смерть.

Но Арман догнал ее и остановил.

- Постойте, дитя мое, - сказал он, - постойте! Многое отпускается тем, кто много любил и много вытерпел.

***

- Ничего, тестюшка, - говорил сэр Вильямс, усаживаясь с Бопрео в экипаж, - ничего, мы побеждены, но мы отомстим. Вишня не уйдет от вас, а Жанна будет моей любовницей!