Похождения Вани Житного, или Волшебный мел

День поспешал на встречу с ночью, со стороны проспекта поползли серые сумерки, когда бабушка Василиса Гордеевна повела Ваню париться. Ваня не был в Африке, да какое там в Африке! Он и на юге родной страны не бывал, но ясное дело, что ни одно из этих мест никак не могло тягаться с бабушкиной баней! Эфиопы бы бежали отсюда сломя голову, Ване же пришлось остаться — сколько ни пытался он соскочить с полка и убежать куда глаза глядят, Василиса Гордеевна его ловила и методично водворяла на место.

— Бабаня, жарко! Бабаня, не могу больше! Миленькая бабушка, пусти меня домой! — Но Ванины вопли никакого влияния на бабушку не оказывали — она колотила его вениками с обеих рук почём зря… Когда же Ваня увидел в руках у ней крапивный пучок — то, не совладав с собой, заплакал горючими слезами, но, к счастью, веник не жёгся, и всё обошлось более–менее сносно.

Василиса Гордеевна то и дело плескала в каменку кипяточком, от чего пару становилось всё больше, а в бане всё жарче. Горячий пар клубами вился над полком, в клубах его Ване мерещилась подмигивающая банная рожа — сомлевший Ваня отмахивался от неё: только этого ещё не хватало! Наконец бабушка смилостивилась и выпустила Ваню в предбанник отдышаться, от него там то ли пар повалил, как от закипающего чайника, то ли дым, как от головешки… Но не успел Ваня толком остыть, как бабушкина рука высунулась из парилки и затащила его обратно. Теперь Василиса Гордеевна, посадив Ваню на пол, принялась натирать его намыленной вехоткой, смывать, и снова натирать, и опять смывать… Голову мылила и скребла так, что он только попискивал. Вода в тазу, видел мальчик, была чёрная, но раз от разу светлела, после девятого таза бабушка успокоилась — водица теперь была обычной, прозрачной… Окачивая его напоследок с головой — вода была с каким-то пахучим настоем — Василиса Гордеевна бормотала:

— Шла баба из-за морья, несла кузов здоровья: тому–сему кусочек, тебе весь кузовочек! С гуся вода, с Ванюши худоба, вода б книзу, а ты б кверху.

В предбаннике он нашел всё чистое — когда-то бабушка успела дедушкины трусы, брюки и рубашки перешить на Ванин размер. Шатаясь, Ваня прибрёл домой и свалился в прихожей на лавку. Следом пришла Василиса Гордеевна в полотеничном тюрбане на голове и дала Ване квасу, он пил, пил, пил, пил — и всё не мог напиться.

Только Ваня собрался забраться к себе на полати, но не тут-то было — Василиса Гордеевна принесла широкий железный гребень и стала драть Ванины долгие волосы.

— Этот только и оборет твои волосья, — сказала бабушка, — я, когда коз держала, окромя Мекеши, шерсть козлищам этим гребнем вычёсывала.

Но Ване уже было всё равно — козий гребень так козий… Наконец вымытый и расчёсанный Ваня был отпущен бабушкой на покой — с напутствием: «Доброй вам ночи, хорошего сна, желаю увидеть душного козла!» Кое-как забрался он на полати и заснул как убитый. Слава богу, Мекеша ему не приснился.

Глава 4. Неприятности

Но под утро пришлось Ване встать спозаранку — квасок, с вечера выпитый, давал о себе знать. Он неодетый выскочил на крыльцо, спустился во двор и, разделавшись со своими делишками, повернул было в избу — но вдруг какое-то движение по ту сторону кольев, отделявших двор от огорода, насторожило его. Ваня, дрожа от холода, подбежал к забору, распахнул калитку — и увидел: лопата, оставленная им в огороде, сама, безо всякой сторонней помощи, копает землю. Воткнётся, отворотит шматок — перевернёт, потом за следующий, и всё ломти такие большущие, ровно какой здоровяк орудует. А никого не видать… И уж порядочно обработано земли — совсем не столько они с бабушкой вчера вскопали. Вдруг лопата приостановилась, повисла в воздухе — и с размаху вонзилась в землю. Ваня подождал — нет, лопата не шевелится, замерла, будто его учуяла. Он попятился — и бегом домой, хлопнул дверями в сенцы, потом входными, забрался к себе на полати — и укрылся одеялом с головой: зуб на зуб не попадает, вот сейчас бы в баньку-то…

Проснувшись по второму разу, Ваня припомнил предутреннее происшествие — и оно показалось ему сном. Да ведь у Вани и привычки такой никогда не было — по ночам вставать. Но когда они с бабушкой отправились после завтрака в огород, земли было вскопано гораздо больше, чем вчера…

— Кто это тут копал-то? — забросил Ваня удочку. — Вроде вчера меньше было вскопано…

— Кто-кто — дед Пихто, — проворчала бабушка. — Кто нам с тобой вскопает? У нас работников-то: ты да я да мы с тобой… Пока ты дрых — бабушка у тебя работала. Кто вскопал? И не стыдно ведь спрашивать!

Ваня покраснел и, опустив голову, принялся копать. Старался вовсю — хотя волдыри на ладонях полопались и руки болели нестерпимо.