Похвала Маттиасу Векманну

Впрочем, есть у Векманна и исключение. Versus IV. в цикле O Lux beata Trinitas изображает своими четырьмя вариациями Св. Крест, его четыре стороны (больше нигде в циклах версус не подразделяется на части). В двух первых вариациях (единственный в циклах bicinium!) мелодия гимна помещена над-и под контрапунктом. Точно так же в канонах третьей и четвёртой вариаций мелодия помещена над-и под каноном. Все вариации идут безостановочно (модель учителя — Я. Преториуса). В остальном музыке Векманна, и в частности органной, свойственна скорее природно-музыкальная, «цветная» или даже, так сказать, «импрессионистическая» катафатика, о чём мы вели речь на прошлых страницах фантазии. Да! Мы избрали сей фантастический жанр исключительно в угоду нашему всепочтеннейшему и любезнейшему синьору Маттиасу!

Он и не композитор, он больше. Он — Маттиас Векманн. Ангел музыки…

М. Векманн и Г. Шютц; И. С. Бах и И. К. Бах

* * *

В нём поражает какая-то разноликость: это не один человек — целая творческая лаборатория, и в этом он, без всякой переносности, подобен Баху! Но и однако… Бах всё-таки единый, в нём даже кажущийся лёд его нумерологии есть пламень, ветер благовествующего Святого Духа! Векманн же… объединяет в себе одном лёд и пламень: лёд пламенеющий, пламя — ледяное!

* * *

Возьмём клавирные токкаты Баха. В них порой та же тяга к обретению нового кинетизма, что и у Векманна: вещь должна идти, композитор достигает этого всей композицией, исполнитель — игровым движением (здесь всё!), а не мыслительным процессом (поздно мыслить!). Но Бах придал этим стремлениям новое концертно-сонатное облачение, в которое он облёк, выражаясь метафорически, векманновский кантатно-сонатный ритурнель, т. е. он находит для ритурнеля самодовлеющую композицию. И ведь источник этого нахождения оттуда же, что́ и у Векманна — итальянский!

* * *

Векманн… Это и Дания с Голштинией и всеми северными землями, это и Южная Германия, Австрия, Италия — «владения» И. Я. Фробергера, которыми тот так щедро поделился с другом, это и Дрезден с его итальянскими — театральными и прочими — предпочтениями, где Божий промысл привёл его к Шютцу и его столь счастливому воспитанию в новых стремлениях к оперно-ораториальному речитативу, ритурнелю с их психологизмом, новой нотой и всем, о чём шла речь выше. Это и французская компонента — в сюитах и партитах — идущая от того же Фробергера…

Тем самым он не только «будил» сочинителей и слушателей (тогда много, как мы видели, умели понимать из одной музыки), но и собирал некое богатство, сокровищницу… Для кого… для чего? То есть: кто оказался способен это откопать, поднять, взять? Но… можно ли так ставить вопрос? Конечно, ничто не пропадает даром, но вопрос о преемственности (традиций, стиля, «манер») и вообще сложный, и не решается напрямую, а если говорить о Векманне, сложен втройне, в кубе… Материальное преемство обрывается… А нематериальное?… Оно же — гештальтное?.. Дальше появится у нас возможность представить себе следы такого преемства, но в чём оно могло бы состоять? В представлении некоей духовно-интеллектуальной композиторской способности, когда сам представляющий — никак не сам собой, но с Божьей помощью (Иисусе, помоги!) — возвысится над своей земной конституцией и станет… немножко кем? Бахом?..

Итак, вот что: Векманн (тюринжец по рождению, как и Бах) — «в историческом плане», не в историческом плане, неважно — в интеллектуально-ценностном плане, да будет так — по всему мiру охваченных им музыкальных ценностей — явлений, стилей, характеристик — музыкальный энциклопедист своего времени (XVII века), как Бах — века восемнадцатого. Полистилистический сплав его сочинений заставляет то и дело вспоминать и оценивать величие баховской эклектики, не полистилистики (если кто ещё стыдится эклектики). Хотя, изначально, наверное, Векманн исходит из итальянской мадригальной традиции (ибо опера вышла из мадригала), в которой его воспитал достославный Генрих Шютц. Что́ отпечаталось даже и на органной хоральной его музыке («оплоте северной его аттестации»). Ритурнельно-оппозиционный подход Векманна к хоральной обработке проторил дорогу идеям Баха, пришедшего на этом пути к оппозиционной (противопоставленной хоралу) композиции, «комбинаторике» (Б. Эдвард).

* * *

Векманн вне времени, вот что. Это не читатель обращается к нам, это мы обращаемся сами к себе: «Что твердите и твердите? И Бах вне времени, и Моцарт, и Гоголь!»

Векманн — загадка… В нём сидит что-то такое его собственное, что́ манит, не даёт покоя, сводит с ума. Векманн — idée fixe. Векманн это… Босх? Это единственное единственных, что-то до самого днища атипологическое. Он Векманн, и — баста!