Похвала Маттиасу Векманну

Вот как в общем плане мы решились бы подытожить наши наблюдения. Мы определили бы, что Бах, своим характеристическим методом (термин наш, Бах такой «метод» не декларировал) даёт целое явление в его прозрачности — вы, как бы, видите его целым изнутри, прозрачно-целостным. Это не «стеклянное море» Апокалипсиса (Откр., 4:6, 15:2) — то море — стеклянное, уже очищенное Богом от гадов, ранее в нём обитавших (Пс. 103:25). Бах характеризует явление в его субстантивно-субъектном существе, прозрачно — как-оно-есть (а не как будет или может стать). Это и есть его Единственное во Всеобщем (о чём сказано ранее). У Векманна это целое изнутри не есть то, чем он «занимается» (опять термин наш). Он даёт внешне-психологическую «ауру» этого целого «баховского субъекта», не залезая внутрь; у него целое субъекта не прозрачно, а такое, каким оно выглядит снаружи — но в этой наружности «сидит» предпосылка, какая даст потом возможность (Лейбницу с Бахом) предпринять «рентгенографию». И так вот проявляет себя то положение вещей, что Векманну (как мы сказали тогда же) дано было исполнить Единственное в Личном, то есть (в широком смысле) в психологии субъекта. Понимаем и сознаём (и ещё как!) всю приблизительность и отвлечённую, как неправильно говорят, «схематичность» подобной альтернативы, но что делать? Она всё-таки даёт понять, в таком крупном плане, всю равновеликость двух этих личностей в таких вот их разных «царствах» — мiрах.

Нет возможности здесь развёртывать далее это метафизическое разсуждение, а вернёмся теперь к вещам более жизненно-историческим. Мы не знаем ничего конкретного об Авангард-Академии, которую Векманн основал в Гамбурге «для взыскательной публики». Немногим больше знаем о Collegium Musicum. Наверное, коллегия была для Векманна отдушиной (как и для Баха его коллегия?), отрадной, родной лабораторией ритурнеля, дорогим его сердцу «корпоративом».

Конечно, время Баха отличалось от времени Векманна. И главное отличие состояло в том, что кантата во времена Баха обрела своё место в богослужении, стала полноправной частью церковного обихода. Бах был кантором и, обладая горячим, ревностным темпераментом, стремился к тому, чтобы кантата прославляла Бога достойным образом (ибо здесь, в кантате, видел главное своё призвание), чтобы и органная музыка, и всякая иная — так же проявляла себя во всей широте и глубине той же Божественной миссии. При этом Бах был намного активнее Векманна (так нам видится) в человеческом плане, в человеческой части синергии Бога с человеком. Здесь его можно было бы уподобить Илье-Пророку. В такой альтернативе мы решились бы поставить Векманна на другую позицию; да, Векманн мог быть активен в личном плане, мог что-то возглавить и чем-то руководить, но так, чтобы не отвечать, так скажем, за «положение и состояние церковной музыки» вообще. Бах тяготел к миссии, Векманн — к жизни как она есть, к континууму, только бы не мешал. И он, по всей видимости, не очень мешал, если не считать чумы и личных несчастий, но кто же от них застрахован?.. Нельзя не заметить некоторого сходства в биографиях двух этих великих мужей. Оба женились во второй раз после смерти первых жён (во втором браке Векманн прожил всего 5 лет). У обоих было много детей. Ни один из детей Векманна не занял видного места в истории музыки, лишь Якоб-младший сделался музыкантом и был органистом Томас-кирхе в Лейпциге (!). Оба руководили Collegium Musicum. Можно, наверное, отметить интерес обоих к новым инструментам, инструментальным возможностям. Можно даже попытаться придать значение нумерологическому соответствию пяти канонов Векманна в его хоральных циклах пяти версусам Канонических изменений Баха. По видам канонов этого соответствия нет, ибо у Векманна все 5 канонов фигуральные, у Баха же таковых только 4, но зато в пятом версусе 769, он же третий версус 769а, присутствуют ещё 4 канона хоральных, что вместе с 4-мя фигуральными образует восьмиконечную (Вифлеемскую) звезду Христа, или восьмиконечный крест (подробнее в цит. кн. Б. Эдварда).

Однако мы не придаём этим сходствам существенного значения. Сходство биографий имеет характер случайных совпадений или малозначимых соответствий. Что же касается нумерологических выкладок, то интерес Векманна к музыкальной нумерологии нами in concreto не просматривается. Посему и нумерологический надтекст в музыке Векманна не может быть сколько-нибудь предметно гипотезирован, в отличие от Баха, чья музыка вне зависимости от математико-нумерологических значений остаётся в существенной части непостигнутой.