Поклон старикам

И вот пленум райкома… Жамсаран Галданович вышел на трибуну. Все притихли: и рядовые коммунисты и руководящие товарищи всегда с интересом слушали его продуманное и острое выступление. Жамсаран не так уж здорово владел русским языком, выступал на бурятском… Но ничего, когда надо, всегда находился переводчик.

На этом пленуме присутствовал городской товарищ, работник обкома партии Хоменко. Когда ему перевели выступление Жамсарана Галдановича, он сначала удивился, потом недовольно поморщился, что-то записал в блокноте. Поманил пальцем очкастого длинного Дампилона, корреспондента республиканской газеты, что-то ему негромко сказал.

Рядом с Жамсараном Галдановичем сидел председатель соседнего колхоза Дугаров. Когда в конце заседания на трибуну вышел Хоменко. Дугаров тревожно зашептал Жамсарану на ухо:

— На кой черт ты вылез со своей речью? Ты всегда такой… Накликаешь беду на свою голову… Вон, слушай, что обкомовский товарищ говорит… Не думай, этим дело не кончится, на всю республику прогремишь…

— Ты лучше скажи, прав я или не прав?

— Брось ты… Наверху тоже не дураки сидят… Все обдумали, все взвесили… А ты — «я да я…». Да еще — «как можно…».

Городской товарищ заметил с трибуны, что Жамсаран Галданович переговаривается с соседом, сказал холодным голосом:

— Если вы, товарищ Норбоев, не желаете слушать, вас никто здесь не держит. Можете покинуть заседание.

Жамсаран Галданович сдержался, постарался спокойнее отнестись к нетактичному замечанию. Только побледнел… Сидел, откинувшись на спинку стула, с каким-то насмешливым интересом смотрел на Хоменко. Тот заметил этот взгляд и вдруг понял: «Этот сокращать конское поголовье в своем колхозе не будет… Такого не заставишь. Вон как глядит…»

Через несколько дней в республиканской газете появилась статья Дампилопа «С оглядкой назад». Чего там не было наворочено! Жамсаран Галданович даже плюнул с досады: надо же так исказить его выступление! Дампилон даже не исказил, а вывернул все наизнанку…

Он позвал жену.

— Ну-ка, прочти… Да скажи, что об этом думаешь?

Жена надела его очки, устроилась на стуле возле окна и, водя пальцем по строчкам, прочитала статью.

— Ну, что скажешь?

— Худо понимаю, пошто ты так?

— Как это «так»? — улыбнулся Жамсаран Галданович.

— Зачем говорил, что надо истребить всех коней с жеребятами? Пошто такую бестолковщину нагородил? Однако, на кого-то серчал-психовал?

— Именно! — вскочил тогда со стула Жамсаран Галданович. — Именно серчал-психовал! Теперь послушай, что я в самом деле сказал.

Он коротко пересказал свое выступление.

— Почему на тебя так набрехали? — ужаснулась Сэжэдма.

— Это куда годится? Газета, и вдруг такое вранье, прямо не верится. — Напишу опровержение! — продолжал кипеть Жамсаран Галданович. — В суд подам!

— И наживешь врагов, — неожиданно резко ответила Сэжэдма. — Они будут правы, а ты окажешься в дураках.

Жамсаран Галданович удивленно взглянул на жену: смотри-ка, как рассуждает… Он почувствовал, что она, пожалуй, права, но как согласиться? Соглашаться, однако, не стоит… И почему сегодня все против меня?

— Ты меня не учи, слышишь? — снова закипел Жамсаран Галданович. — Не вмешивайся в мои дела! Ничего не понимаешь, а лезешь с советами.

У них бывали иногда подобные споры. Порой из-за таких пустяков, что потом обоим становилось неловко.

Сэжэдма сердито ушла на кухню. Жамсаран сгоряча принялся названивать в Сосновку. Но было еще рано, райком не отвечал. «Ну и ладно, — продолжал сердиться Жамсаран. — Даже увеличу! Потом посмотрим, кто будет прав…»

Так он и сделал. За далеким Витимом, на просторных лугах Буту, Байся, Хамниган-нуга табуны колхоза заметно увеличились: председатель очень дешево скупил лошадей в соседних колхозах и совхозах… Покупал с упряжью, со сбруей, седлами, телегами. В общем, в начале шестидесятых годов его колхоз имел уже более шестисот коней. Увеличение конского поголовья приносило немалый доход, что-то около трехсот тысяч рублей. По как дорого достались председателю эти колхозные деньги, сколько ушло на это нервов, сколько сил. Трижды Жамсаран Галданович, как говорится, висел на волоске. Но снять его с председательской должности районные деятели не сумели: за ним единой стеной стояли колхозники, не давали в обиду.