Читаем Поклонение кресту полностью

Эусебио

В страхе и в борьбе

Дрожит душа. Ну, говори.

Чилиндрина

Во-первых,

(Об этом я хотел бы умолчать)

Отцу Лисардо дали порученье...

Эусебио

Ну, говори.

Чилиндрина

Тебя убить иль взять.

Эусебио

Другая весть меня пугает больше.

Смущаясь и стремительно спеша,

В предчувствии каких-то бед грядущих,

Идет как будто к сердцу вся душа.

Ну?

Чилиндрина

Юлия...

Эусебио

В предчувствии несчастий

Не обманулся я, коль свой рассказ

Упоминаньем Юлии ты начал.

Вот, я печален. О, не в добрый час

Я полюбил ее!.. Но продолжай же.

Чилиндрина

Она в монастыре.

Эусебио

Еще удар!

Нет больше сил. Так страшно небо мстит мне

За краткий свет надежд, за сладость чар,

Погибших, прежде чем я испытал их.

Я к небу должен ревностью пылать,

Раз для него она меня бросает.

Но, чтобы жить, я должен убивать,

Чтоб не погибнуть, должен дерзко грабить.

Так я не буду хуже, чем я был.

Пускай же в пропасть замыслы сорвутся,

Когда мой разум в пропасти вступил.

Где Селио? Рикардо? Позови их.

(В сторону.)

(Любя, сгораю!)

Чилиндрина

Я иду.

(Уходит.)

Эусебио

и Скорей.

Я жду их здесь. - О, Юлия, тебя я

Найду, как вор, в обители твоей!

И никакая кара не страшна мне;

Чтоб овладеть такою красотой,

Любовь меня как деспот принуждает

Ворваться в тишь обители святой,

Проникнуть силой в сумрачную келью.

Отчаянье владеет мной теперь,

И если бы любовь мне не велела

Найти твою замкнувшуюся дверь,

И если бы она была бессильна

Такие дерзновенья мне внушить,

Я их свершил бы лишь затем, чтоб сразу

Так много преступлений совершить.

СЦЕНА 4-я

Хиль, Менга. - Эусебио.

Менга

И что же делать мне, несчастной,

Коль повстречаем мы его?

Хиль

А я-то, Менга, здесь зачем же?

Крепись; не бойся ничего,

А если встретим атамана,

Со мной праща и петля есть.

Менга

Боюсь я, Хиль, его злодейства.

Что если посягнет на честь?

Забыл, что с Сильвией случилось,

Когда она сюда зашла?

Девицею вошла в ущелье

И женщиной домой пошла.

Подумать, ужасти какие!

Xиль

Случиться может и со мной:

Я юношей вхожу в ущелье,

А как же я приду домой?

(Замечают Эусебио.)

Менга (к Эусебио)

Ай, ай, сеньор, тебя погубит

Здесь Эусебио!

Xиль

Сеньор,

В опасные места зашел ты,

Здесь может повстречаться вор.

Эусебио (в сторону)

Они, как вижу, не узнали,

Отлично.

Хиль

Ищешь смерти? Нет?

Эусебио (в сторону)

(Ишь мужичье!) - Чем заплатить вам

Могу я за такой совет?

Xиль

Лишь тем, что избежишь злодея.

Менга

Кто в руки попадет к нему,

Хоть и противиться не будет,

Пиши прощай, конец ему.

Убьет, и крест над ним поставит,

И грех свой, дескать, искупил.

Подумаешь, какая милость

Тому, кого он сам убил!

СЦЕНА 5-я

Рикардо, Селио. - Те же.

Рикардо

Он здесь был?

Селио

Да.

Xиль (к Эусебио)

Беги! Разбойник!

Рикардо

Ты, Эусебио, нас звал?

Xиль

Как, Эусебио сказал он?

Менга

Да.

Эусебио

Разве вас я обижал?

Что ж вы молчите? Отвечайте.

Менга

Ну, Хиль, где петля? Где праща?

Xиль

Где черт? Чтобы тебя побрал он!

Селио

Когда сейчас, тебя ища,

Мы шли сюда, с высот я видел,

Внизу, на зелени лугов,

Идет отряд к уступам горным

Вооруженных мужиков.

Так Курсио осуществляет

Свою замысленную месть.

Сбери людей, реши, что делать,

Бежим, покуда время есть.

Эусебио

Бежать теперь необходимо,

Работа на ночь есть у нас.

Со мною оба отправляйтесь,

Я выбрал вас на этот раз

И честь свою вам доверяю.

Рикардо

Ее я свято сберегу.

Эусебио

Я жизнь дарую вам, крестьяне.

Два слова моему врагу

Вы от меня передадите:

Скажите Курсио, что я

С толпою храбрецов живу здесь,

И шайка велика моя;

Но я себя лишь защищаю,

Его не думал убивать,

И он причины не имеет

Меня с оружием искать.

Я без предательства, без козней,

Лисардо умертвил в бою,

Лицом к лицу мы с ним сразились,

И перед тем как жизнь свою

Он кончил, сам его отнес я,

На собственных своих руках,

Туда, где мог он с сокрушеньем

В своих покаяться грехах;

Меня бы должен уважать он

За это; если ж хочет мстить,

Пусть он узнает, что себя я

Всегда сумею защитить.

(К бандитам.)

И чтоб они не увидали,

Куда теперь идти хотим,

Привяжем их к стволам деревьев,

Да и глаза завяжем им.

Рикардо

Вот и веревка.

Селио

Ну, скорее.

Xиль

Я как святой Себастиан {2}.

Менга

Я как святая Себастьяна.

Но раз такой удел нам дан,

Вяжи меня, вяжи, как хочешь,

Но лишь меня не убивай.

Xиль

Меня не тронь; коль убегу я,

Меня распутным называй.

Клянись и ты скорее, Менга,

Такой же клятвой перед ним.

Селио

Привязаны.

Эусебио

Без промедлений

Мой замысел осуществим.

Уж ночь идет в покрове черном,

Гася огонь дневных лучей.

Пусть ты хранима самым небом,

Ты будешь, Юлия, моей!

(Уходят.)

СЦЕНА 6-я

Хиль, Менга, привязанные.

Xиль

Ну, Менга, в этом положеньи

Теперь кто б ни увидел нас,

Конечно, тотчас же он скажет,

Что Перальвильо - здесь как раз {3}.

Менга

Никак не стронуться мне с места,

Ты, Хиль, иди скорей сюда.

Xиль

Ты, Менга, развяжи мне узел,

Я отвяжу тебя тогда.

Менга

Иди сперва ты, надоедный.

Хиль

Ну, что ж, придет ли кто-нибудь?

Готов я об заклад побиться,

Что если тут проезжий путь,

Погонщик здесь мулов быть должен,

Что звонко песенку поет,

Иль путник, что проходит - клянча,

Или студент - набивши рот,

Или святоша - умоляя,

Чтобы на церковь дали ей {4},

А если никого здесь нету,

Уж тут не без вины моей.

Голос (за сценой)

Здесь говорят. Сюда, живее.

Xиль

Прошу покорно, в добрый час.

Я тут запутался в сомненьях,

Вы разрешите их как раз.

Менга

Коли вы ищите веревки,

Я награжу вас тотчас ей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза